- Идиот! - Со вкусом произнесла Немо, надвигая на нос шапку Питера, и пока тот возился, украла из его пакета пару конфет. Марта, разделив добычу, тихо посмеивалась. Впрочем, парень на это не обиделся, лишь погрозив несносным девчонкам кулаком. Такие небольшие дружеские уколы были для них вполне в норме. Особенно в таком отменном настроении.
И причиной такого прекрасного расположения духа был первый поход в Хогсмид, который можно было сравнить, разве что, с первым годом в Хогвартсе. С самого утра друзья занимались тем, что обшаривали каждый угол деревушки, придирчиво изучая ассортимент каждого магазина. Чтобы потом с чистой душой тратить родительские галлеоны на всякую чепуху. Немо даже хотела затащить друзей в "Кабанью голову", но те так уперлись, что пришлось идти дегустировать сливочное пиво в "Мётлы". В результате такого продуктивного похода, руки их были полны пакетами со всевозможными сладостями и магическими штуковинами, животы полны вкусностей а головы - впечатлениями. Изучение всех уголков Хогсмида заняло довольно много времени, потому когда троица вышла из "Трёх мётел", уже смеркалось. Ну а чем дальше они шли по протоптанной дороге в Хогвартс, тем сильнее сгущалась зимняя тьма. Но это их волновало мало. Вряд ли можно было найти более безопасную дорогу на всем Туманном Альбионе.
Как оказалось - напрасно.
Дорога круто забирала вправо, приближаясь вплотную к еловому лесу, огибая то ли холм, то ли курган. На фоне сумрачного абриса леса было практически невозможно заметить темную фигуру. А когда она отделилась от тени, отбрасываемой лесом, было уже поздно. Ближе всех оказался Питер. Чудовище, огромное, с непропорционально длинными ногами и крупным телом, в полтора человеческих роста, приземлилось передними лапами аккурат на спину мальчишки. Зверь перекусил тонкую шею, ещё до того, как Питер успел закричать. Алая артериальная кровь обильно брызнула на снег, а голова исчезла в пасти.
Марта вскрикнула от ужаса, тем самым привлекая внимание монстра. То повернуло окровавленную морду к девочке, темные провалы глаз светились оранжевыми огоньками. Но Марта быстро сообразила что делать, выхватывая из рукава палочку. Реакция у нее была отменная. Быть может, она могла бы стать аврором...  Но брошенное заклинание оглушения не произвело на чудовище должного эффекта. Оно досадливо тряхнуло уродливой мордой, только больше раздражаясь. С тяжелым полухрипом-полустоном, монстр прыгнул на Марту, подминая девочку под себе. Крик ее сначала был пронзительным, потом - хриплым, пока монстр выедал из девочки внутренности. В конце концов ему надоело, что ужин дергается, и он приложил тяжелой лапой голову Марты. Раздался омерзительный хруст.
Немайн от ужаса застыла и не могла пошевелиться. Словно завороженная наблюдала за разворачивающейся перед ней сюрреалистичной картиной. Казалось, что это просто кошмар, который вот-вот закончится. Но подступающая к горлу тошнота намекала на то, что все происходит взаправду. Когда наконец Немо приобрела возможность двигаться, она здраво (что поразительно для такой ситуации) рассудила, что сейчас самое удачное время для того, чтобы убежать.
Немо сделала аккуратный шаг назад... Под сапогом предательски скрипнул снег. Чудовище, привлеченное звуком, подняло морду на девушку. Оранжевые глаза вспыхнули, монстр сделал шаг навстречу Треверс. И тут, ведомая какими-то животными инстинктами, Немо закричала. Страх и первородная природная магия, которая проявляется у детей, когда они еще не умеют контролировать свои магические способности, откинула чудовище на пару метров назад. Что дало девочки неплохую фору.
Немайн развернулась и побежала, роняя пакеты с покупками, разом забывая про усталость прошедшего дня и тяжесть, свойственную человеку после тяжелого ужина. На ходу она расстегивала и скидывала с себя шубку. Которая хоть и была очень теплой, но к тому же сильно сковывала движения и замедляла бег. К тому же, Нем надеялась, что это на доли секунды задержит монстра.
Но тут под ногами оказался приличного размера булыжник, об который девочка благополучно запнулась, максимально нивелируя все свои попытки оторваться от преследования. Немайн упала лицом в снег, взывая от пронизывающей боли в голеностопе. Но ей хватило сил на то, чтобы обернуться. Расчет её был верен, монстр и правда задержался, чтобы растерзать шубу, которая еще держало тепло человеческого тела. Но этого хватило лишь на пару секунд. Ужасающая погоня продолжилась. Монстр двигался мягко, большими шагами-прыжка, словно огромная собака.
Немо буквально похолодела, когда заметила недалеко от растерзанной шубы свою палочку. Последние надежды на спасения растаяли на глазах. Как это часто бывало, в моменты, когда ей было страшно или грустно, Немайн хваталась за свою подвеску горного хрусталя. Вот и сейчас рука инстинктивно потянулась к небольшому амулету. Не в силах оторвать взгляд от бегущего на нее чудища, Треверс до боли сжала амулет в кулаке, живо представляя себе образ брата и мысленно обращаясь к нему за помощью. Не надеясь всерьез, конечно, что Тео немедленно здесь материализуется. Скорее взывая к помощи какие-то неведомые ей силы Судьбы, Удачи или богов. Не ожидая ответа и все больше погружаясь в последнюю стадию отчаяния, когда она превращается в смирение.

Услышав звук такого родного, пусть и искаженного быстрым бегом голоса, Немайн чуть не задохнулась от нахлынувших чувств - восторга, благодарности, облегчения и тут же цепкого страха. Который никак не хотел отпускать из своих объятий. Теперь помимо страха перед тварью, примешался едкий страх за брата. Немо совсем не хотелось, чтобы из-за нее пострадал любимый старший брат.
Она бы может и была рада удовлетворить его просьбу, звучавшую как приказ, да только не могла. Ния рывком села, попыталась опереться на ногу, но не тут то было. Боль тупой иглой прошла через всю ногу к бедру. Ни бежать, ни ходить она пока, кажется, не была способна. Девочка тряхнула головой, стараясь отогнать неприятные ощущения. Значит она обязана помочь брату.  Хотя какая из нее сейчас помощница? Палочка завалялась где-то в снегу, а идти она не могла. Треверс с тяжелым стоном встать еще раз...

Тварь, тем временем, нацелилась на Тео, который доставил ей столько неприятностей. В этот раз, чудовище избрало другую тактику. Вместо резких прыжков и открытого нападения, оно мягко начало ступать навстречу волшебнику, которому здесь не место.

...Немо наконец встала. И хотя каждое движение отзвывалось дикой болью, смогла добраться до своей палочки. Первоначальный шок от нападения к этому моменту начал отходить в сторону. На его место приходила злая упертость и холод. Палочка приятно потеплела в руках волшебницы, словно верный пес узнал хозяйку. Девочка как раз оказалась позади чудовище, которое неминуемо приближалось к Тео. Решение созрело быстро - необходимо было отвлечь тварь, чтобы брат смог ударить в уязвимое место. Перебрав в голове ворох бесполезных бытовых заклинаний, Немайн с трудом выудила нужное. Будь она в прямом противостоянии с монстром, её бы давно съели.
- Incendio! - Это заклинание, как младшекурснице, ей было не положено. Но этому тайком её научил дед. Посмеиваясь и прося внучку не использовать его налево и направо, чтобы не получить нагоняя в школе. Но теперь огонь пришелся как нельзя кстати. Монстр с подпаленной шкурой неприятно завизжал, принимаясь вертеться на месте, а потом и вовсе упал на снег, пытаясь то ли сбить пламя, то ли заглушить неприятные ощущения снегом. Лучшего времени для атаки и не придумаешь.

Я рву зубами плоть безжалостно и злобно
Скрип поломанных ногтей,
Мне было слышно, как шептала громко смерть
Прозрачно и бессильно было биться ей

Есть всего несколько вещей, о которых человек интуитивно догадывается заранее. О содержании серьезного разговора, о плохих новостях, о надвигающейся опасности... и об отступившем ужасе. И когда черная кровь щедро окрасила белоснежный снег, Немайн уже знала, что чудовище мертво. Страх схлынул удушливой волной, позволяя вздохнуть полной грудью морозный воздух Хогсмида.
И только лишь когда противник был повержен, Нем смогла расслабиться. Брат еще осмотрительно держал палочку наготове, а девочка уже понимала, что зверь больше не поднимет головы. Она держалась на одной лишь злости и упрямстве, а теперь в тело начала шаг за шагом проникать дрожь и холод. На секунду забыв о подвернутой ноге, Немайн оперлась на поврежденную конечность. И тут же охнула, плавно осаживаясь вниз. Боль пронзила, кажется, до самой макушки.
- Не очень. - Треверс не стала храбриться. Дела у нее и правда были не самым лучшим образом. Девочку немного потряхивало, и не столько от холода, сколько от схлынувшего адреналина. Боль в ноге даже и не думала утихать, а оборачиваться и смотреть на то, что осталось от друзей и вовсе было чревато.
Но, как оказалось, оборачиваться было вовсе не обязательно. Она видела перед глазами лицо брата - бледное и изрядно испуганное - ровно три секунды. А дальше перед глазами сами собой всплыли неприятные образы страшной чужой смерти. Запах крови, внутренностей, паленой шерсти. Крики вперемешку со звуком рвущихся связок, хрустом костей и аппетитным чавканьем. Так звучала самая отвратительная смерть на свете - слабым стоном девочки, чьи внутренности доедает гуль. Всё это накрыло одновременно, внезапно и непрошено.
Палочка вновь выпала из пальцев Немо. Глаза её, с неестественно расширенными зрачками, а от того казавшиеся огромными и бездонными, смотрели на Теобальда, но не видели его. В них отражались звезды, поблескивая, украшенные горячими девичьими слезами. И смотреть на то, как в глубине глаз тринадцатилетней сестры на тебя в ответ смотрит бездна безумия, гораздо-гораздо страшнее, чем морда любого чудища.
В следующую секунду Нем всхлипнула, оттерла ладонью слезы с щеки, подтянула к себе здоровую ногу и уткнулась в коленку, превращаясь в просто испуганную и замерзающую девочку.

От брата веяло теплом. По сравнению с ним, Нем чувствовала себя настоящей ледышкой. И с готовностью прижалась к Тео, крепко-крепко обнимая. Так, как утопающий хватается за последнюю соломинку. Ей очень хотелось взять себя в руки, перестать плакать, но слезы будто сами собой текли по щекам, мгновенно пропитывая тонкую рубашку парня.
- Тео... - Вместо вразумительной речи вышел лишь невнятный истерический всхлип. И Немайн еще крепче вцепилась в брата, понимая, что отпустить его сейчас будет сродни смерти.
В ответ на вопрос она просто кивнула, обхватывая сильную шею брата. Подъем с земли дался тяжело им обоим. Нем зашипела от боли в лодыжке от резкого движения, впрочем и Теобальду было несладко. Девочка зажмурилась, утыкаясь в грудь своего спасителя, не желая оглядываться вокруг... И внезапно заметила, как рубашка брата начинает пропитываться кровью. В первые мгновения Нем подумала, что у нее видения. Она видела сегодня столько крови, что ничего удивительного в том, что ей начинает мерещится всякое - не было. Однако вскоре девочка даже сквозь свитер почувствовала, что рубашка Тео становится влажной.
- Тео, твоя рубашка... - Откуда кровь? Неужели брат был ранен во время битвы с чудищем? Или это её кровь и она просто не заметила раны? Мысли роились в голове, как дикие пчелы, разъяренные, жалящие, не дающие передышки. Нем не могла схватить ни одну из них, невозможно было сосредоточиться. Через секунду девочка почувствовала, как проваливается в бездонную черноту... и теряет сознание.
Ей снилось, что она находится на дне реки. И над ней толща мутной зеленоватой воды, сквозь которую едва-едва пробивается солнце. Вся эта масса тяжестью давит прямо на сердце, и Нем, как ни пыталась, никак не могла вынырнуть. Иногда, всё же, ей это удавалось. И девочка приходила в себя. Слышала голоса вокруг, холод, руки брата. И вновь тяжесть реки увлекала её обратно. Она спотыкалась, пытаясь оттолкнуться от илистого дна, тянулась наверх к солнцу, но то не становилось ближе.
В очередной попытке вынырнуть, Нем дотянулась до верха, чтобы глотнуть спасительного воздуха. Так ей казалось. И в этот момент солнце окрасилось в кровавый цвет. Девочка в ужасе отпрянула назад, толща воды вновь сомкнулась над ней... И Немайн очнулась.
Брат осторожно клал её на больничную койку. Это было легко понять по яркому свету и острому запаху лекарств. Вокруг суетились люди, но Нем даже не могла толком рассмотреть кто они. Лица казались ей знакомыми, но сосредоточиться и напрячь память не удавалось. Когда Тео хотел было отойти от нее, чтобы дать место колдомедику, Немайн вцепилась в брата мертвой звериной хваткой. Глаза её были наполнены ужасом, Треверс казалось, что отпусти она сейчас Теобальда, и над ней вновь сомкнуться зеленые воды реки.
- Не бросай меня, - пробормотала девочка, вновь начиная всхлипывать. - Тео, не уходи.

La fete est finie on descend
Les pensees qui glacent la raison
Paupieres baissees, visage gris
Surgissent les fantomes de notre lit
On ouvre le loquet de la grille
Du taudis qu'on appelle maison

Весьма мудро лекари решили, что более гуманным будет погрузить Треверс в глубокий оздоровительный сон. Так не надо будет потакать капризам маленькой девочки, а еще спокойнее провести все требующиеся манипуляции. И расчет их оказался верен.
Нем очнулась лишь спустя час. Поврежденная нога её покоилась на подушке, вокруг было по-прежнему светло и пахло травами. Девочке понадобилось несколько секунд, чтобы произошедшее навалилось на неё тяжелым ватным одеялом, сквозь которое ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она судорожно вздохнула, непроизвольно сжала кулаки, крепко-крепко зажмуриваясь и сглатывая подступивший к горлу комок. Произошедшее мелькало перед глазами яркими картинками, мутными образами, запахами и звуками. Но наверное в этом было еще одно достоинство больничных палат - яркий свет и острый типичный запах настойчиво вымещал из головы любые другие образы.
Брат обнаружился в кресле рядом, задумчиво просматривающий какое-то письмо. Повинуясь каким-то глубинным инстинктам, Нем, забывая про свою ногу, потянулась к нему. Ойкнула от боли, но через секунду все равно оказалась у брата в кресле, устраиваясь у него на коленях и утыкаясь носом в его плечо.
Немайн и рада была бы что-то сказать, да слова никак не находились. Да и что тут скажешь? Произошедшее методично, упорно и размеренно царапало изнутри её грудную клетку. И теперь это назойливое чувство с ней навсегда. Его можно заглушить, забыть о нем, но оно никуда не денется. Как зверь, целеустремленно прорывающийся наружу...
Внезапно в голове девочки всплыло воспоминание об окровавленной рубашке Тео. Нем отстранилась немного, придирчиво оглядывая брата, дотрагиваясь до того места, где предположительно должна была быть рана.. и натыкаясь пальцами на повязку. Её глаза округлились, она подняла испуганный взгляд.
- Ты ранен? - И сразу, чтобы предупредить его действия: - Только не ври мне.

Она очень быстро отдернула руку, когда увидела, как исказилось лицо брата. Очевидно, спрашивать больно ли ему, было бы неуместным. В меру своих сил девочка отстранилась немного от Тео, чтобы больше не задевать рану.
- Не буду. - Немайн очень серьезно кивнула, так, словно брат поручил ей как минимум государственную тайну. Теобальд мог быть уверен - сестра не разболтает его маленький, но столь болезненный секрет даже под страхом смертной казни. Вот только... - Разве... зверь тебя задел? - Она не сразу подобрала слово для описания монстра, который теперь наверняка будет являться к ней в кошмарах. И пускай память Нем не была совершенной, однако произошедшее виделось ей до сих пор с кристальной ясностью. Гуль не коснулся Тео, она была в этом практически уверена.
На вопрос о самочувствии Немо только пожала плечами. Врать, что хорошо - смысла не имело. Однако не сказать, что девочка чувствовала себя плохо. Скорее... неоднозначно. Ей бы сейчас убиваться горем, страдать, но вместо этого все что чувствовала Нем - гнетущую пустоту внутри. И от этого ей было максимально неловко. Что до физического самочувствие... Нога заживет, воспаленное горло пройдет, а шрам снова затянется.
Не спеша снова прижаться к брату, Немо покосилась на свиток, узнавая в завитушках залихватский почерк Колдера.
- Что пишет? - Девочка догадывалась, что три четверти письма - это гневные восклицания, но все же хотелось подробностей. Вообще хотелось понять что происходит.
Новости о Мосс Холле Немо немножко оживили. Глаза её заблестели.
- Ты поедешь со мной? - Горячая рука мертвой хваткой схватила ладонь Теобальда. Глаза, блестевшие словно в лихорадке, смотрели внимательно, будто прожигали насквозь. Но вот эмоции прочитать было сложно. С одинаковой вероятностью после отказа Тео, Немо могла и просто пожать плечами, и впасть в истерику. Впрочем, и сама девочка не могла это предугадать. Она только знала, что совсем-совсем не хочет, чтобы брат отпускал её руку. - Пожалуйста. - Прошептала Нем одними губами.

Вести о том, что вся семья на ушах стоит, неожиданно приятно мазнули по девичьему сердечку. Впрочем, не надолго. Вместе с мыслями о собственной семье, Нем припомнила и о родителях погибших друзей. Даже представить сложно, что они переживают сейчас, как сильно их горе. Так что Немо тут же устыдилась своего маленького приступа тщеславия.
А еще, скорее всего, рано или поздно с ней захотят поговорить, выяснить, что случилось на самом деле. Может быть даже залезть в ее голову? Немайн хотела избежать этого всеми силами.
- Хочу. И на Йоль тоже. - Нем показалось, что это было бы не честно, если бы Тео просидел в Мосс Холле все эти дни и не остался на праздничный ужин. - Только давай поскорее отправимся домой. Я себя вполне хорошо чувствую! Если мое выздоровление заключается в том, чтобы просто лежать, я с большей пользой займусь этим дома!

Но домой Немайн под строгим присмотром брата отпустили только на утро. За это время вывихнутая нога полностью восстановилась под воздействием чудотворных зелий, а с Треверсами все-таки успел поговорить директор. Нем отказывалась отпускать брата хотя бы на минуту, потому вести диалог пришлось с ними обоими одновременно.
Переступив порог Мосс Холла, оба отпрыска Треверсов были взяты в ворох заботы и семейного внимания. Нем все так и норовили потрогать, чтобы удостовериться, что она жива, а еще уложить в кровать, а Тео - расспросить и накормить, конечно. Отбиться удалось с трудом. Теобаль отправился на разговор с Коледром, который уже собирался отправляться в Хогвартс, а Нем отправилась наверх к себе разбирать вещи.
Девочка сидела рядом с раскрытым чемоданом и смотрела на аккуратную стопку вещей, учебников и пергаментов. Нога больше не болела, вообще физически Треверс чувствовала себя лучше некуда. А вот внутри... Внутри было глухо, как в пустом котле. Она сидела на коленях, держала в руках свитер и пыталась нащупать внутри хоть что-то, что бы находило отклик. Эмоцию, чувство, воспоминание. Глухо. Морщась, она даже постаралась припомнить детали нападения... Но и тут ничего. Глухая кирпичная стена, из за которой доходили отголоски эмоций. В основном - отвращения. Отстранено Немо подумала, что это будет самый мрачный День рождения в её жизни.

Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны травам древним...

Голос брата заставил Немо вздрогнуть, выходя из оцепенения. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что Теобальд казался ей чем-то чужеродным, странным и вообще... иным. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять что происходит. И неожиданно для нее самой, мир окрасился в теплые тона цвета охры и золота, мир вокруг пах маминым пирогом и корицей. Ей так нравилось, когда он называл ее так: "Ваша Светлость". Это был их маленький позывной, который был способен растопить многолетнюю мерзлоту. Что уж говорить о сердце девочке, которое только училось быть ледяным и черствым?
- Ох, Тео... - Как только брат приземлился рядом, девочка тут же крепко-крепко его обняла. Она улыбнулась, чувствуя как к горлу снова подступают слезы. Уткнулась носом в его плечо посильнее, чтобы не разрыдаться. Сколько раз за последние пару суток он слышал свое имя из ее уст? Около сотни, пожалуй. Немайн и самой было неловко от того, что она виснет на брате, словно маленькая. Но ничего не могла с собой поделать. Тео сейчас ей казался единственным источником тепла, солнцем, без которого жизнь становится холодной и тоскливой.
- Я так не хочу возвращаться в Школу. - Нем наконец отняла лицо от плеча брата, чтобы взглянуть на него. - Как думаешь, что скажет дедушка?
Пирог и чай пах так призывно, что Нем все же не удержалась. Потянулась к чашке, вдохнула пряный аромат. Похоже, над составом поработал папа. Тихо вздохнув, девочка делает глоток. Кажется в составе мелисса, мята и наверное ромашка. Самый успокаивающий состав для взволнованной дочери. Немо боялась, что от этого она просто снова заснет.
- Тебе придется съесть половину, - кивнула девушка на тарелку. - В меня больше не влезет.
Внезапно в окошко аккуратно постучали-поскребли. На карнизе сидел небольшой сыч. Отставив чашку, Немо поспешила к окну, опережая Тео. Отворив раму, девочка впустила взъерошенную птицу, отвязывая от ее лапки письмо, на нем была была печать Министерства. Мгновенно забывая о голодном и недовольном сычике, Немайн ломает печать и погружается в чтение. Сначала внимательно вчитывается в каждую строчку, а потом пробегает по диагонали. Наконец, просто небрежно отбрасывает бумагу, поднимает глаза на брата.
- Просят дать показания... - Взгляд девочки становится пустым и каким-то обреченным.