После горячих и душных Эмиратов, было приятно вырваться в легкую весеннюю прохладу. В итоге, по делам семейного бизнеса они проторчали в Дубае почти три недели. Немайн успела обзавестись приятным и ненавязчивым бронзовым загаром, который почти скрыл её веснушки. Стать любимицей продавцов в волшебном торговом квартале, обзавелась ворохом каких-то ненужных магических безделушек и где-то по дороге умереть со скуки. Леннард её практически не развлекал, так как проблемы оказались чуть серьезней, чем планировал Роули изначально.
Но было в этом и два положительных момента. Во-первых, Немайн наконец-то согрелась. И уже начала подумывать, чтобы уезжать на зимовку в теплые края. Во-вторых, в качестве извинений за свое отсутствие, Леннард все же пообещал свозить жену в Париж. После пристального взгляда темных глаз, признавшись, что дела в "Меркурии" тоже требуют его безотлагательного внимания.
Нем повздыхала, больше для вида, и, конечно, согласилась. В целом, её вполне устраивало такое положение дел. Они с Роули друг другу абсолютно не мешали. Немайн отдыхала от забот и хлопот в свое удовольствие, наполняя свое время исключительно тем, чем ей хотелось. Пару раз, правда, пришлось побыть красивым украшением рядом с костюмом мужа... Но обязательство оказалось не слишком утомительным, так что и жаловаться особо было не на что.
Иногда они вместе обедали или ужинали. Леннард сдержанно, стараясь не расплескать весь свой гнев или неудовольствие на супругу, рассказывал как идут дела. А Нем рассказывала, где была и что купила, не уточняя, впрочем, конкретных сумм. Уж больно ей нравился буйный темный цвет волос Роули, чтобы заставлять его седеть.

Первый свой день в Париже Немо посвятила бесконечно долгой прогулке. Вышла из гостиницы с рассветом, а вернулась с букетом фиалок, когда на улице уже было давно темно, не чувствуя ног. Зато нагулялась впрок, облазив все самые прекрасные улочки города.
И вот сегодня, провалявшись в кровати до полудня, съев на завтрак свежий круассан, волшебница отправилась по магазинам. Чудесные наряды, начиная от пальто, заканчивая нижним бельем, несколько пар туфель, шляпки... Какие-то странные безделушки, схваченные в волшебном квартале, пара пинт кофе и обед с видом на Триумфальную арку. В номер Немайн вернулась когда начало смеркаться. Девушка, постукивая изящными каблучками несла маленький пакетик с новым браслетом и парой сережек, за ней следовал портье, которого было даже не видно за покупками мадам Роули.
- Поставьте сюда, пожалуйста. - Командовала Нем на хорошем французском, краем глаза замечая у открытого балкона Леннарда. Тот даже не обернулся. - И ты здесь? Хорошо. Не думала, что ты освободишься раньше ночи.
Девушка скинула пальто, краем глаза наблюдая за тем, как ее покупки размещаются по периметру апартаментов - у журнального столика, на кровати, диване.
- Надеюсь, мы идем ужинать? Я ужасно голодна. - Немайн мельком взглянула в зеркало, убеждаясь в том, что бархатная красная помада лежит идеально. Изящное черное платье излюбленного фасона - с открытой спиной, дополняло её чуть романтичный образ. - Леннард?
Девушка только сейчас поняла, что Роули не отозвали ни на одну её реплику и, кажется, даже не взглянул на неё. Дверь за портье захлопнулась, Нем щелкнула зеркальцем, откидывая его тоже куда-то на кровать к вещам. Сердце нехорошо сжалось, предвкушая недоброе. Ведьма медленно подошла к мужчине, заглядывая в его лицо.

Красиво, конечно красиво. Париж был одним из прекраснейших мест в мире. Немо видела не так уж много, но столица Франции надолго запала ей в душу. И встретится снова со старым другом оказалось чрезвычайно приятно. Но явно не это хотел обсудить Леннард Роули, когда задавал свой риторический вопрос.
И Немо ждала, терпеливо стоя рядом с супругом. Ловя себя в очередной раз на мысли, что чувствует себя рядом с ним маленькой. И дело было даже не в росте или общей хрупкости Немайн, а в возрасте. Сколько бы не пыталась девушка бахвалиться собственной самостоятельностью, рядом с Роули она все равно чувствовала себя неопытной студенткой, что и мира то не видела.
Немайн ловит взгляд темно-зеленых глаз. Полных отчаяния и печали, которая вот-вот расплескается за край, рискуя поглотить собой весь Париж с его огнями.
- Ох, Леннард... - Тихо выдыхает она, наконец услышав от Роули, в чем была причина его боли. Немо сложно представить себя на месте мужа. Узнав что-то подобное о ком-то из своих родных, она бы наверное с ума сошла от отчаяния. И, конечно, больше всего на свете сейчас ей хотелось, чтобы Леннард остался один на один со своей болью.
В неуверенном жесте она касается кончиками пальцев его руки, полного нежности и чего-то еще такого, что сложно было передать словами. Но легко читалось в этом электричестве, что на секунду мелькнуло между их пальцев. В следующую секунду Немайн притянула Роули за запястье к себе и крепко обняла.
- Хочешь вернуться в Лондон? В бездну дела. - От него пахло дорогим парфюмом, алкоголем и еще чем-то таким родным, к чему Немайн неминуемо привыкла за эту поездку. Она гладила его по голове, прижимая к себе, чувствуя, как громко и отчаянно бьется его сердце. Смутно представляя, на сколько Леннарду, невозмутимому, железному Леннарду Роули больно на самом деле.
Она не могла сказать, что все будет хорошо. Потому что скорее всего не будет. Не могла сказать ободряющее: "Я люблю тебя", потому что и это бы оказалось ложью. Но ей отчаянно хотелось, чтобы ему стало лучше.
- Ты самый сильный из мужчин, которых я когда-либо встречала, Леннард. - Бархатные губы касаются шероховатой скулы, пальцы путаются в волосах.

Минута между её ласковым шепотом и объятиями его рук длится практически вечность. Девичье сердце замирает, в предвкушении того, что мужчина её отринет. Примет её ласку, поддержку, как ненужную часть их совместного быта. Как реликт, отживший себя. И с некоторым облегчением чувствует, как ладони касаются её обнаженной спины. Сердце забилось чаще.
- Ты никогда не простишь себе, если не успеешь попрощаться с отцом. - Немо чуть отстранилась, заглядывая в лицо Роули. - Удостоверься, что здесь ничего не развалится без тебя, и поедем.
Леннард Роули. Её супруг, нареченный, суженный... Как там ещё принято говорить?
Вся та пропасть между ними, которую они с энтузиазмом ширили с того декабрьского дня, когда Леннард пришел к ней, куда-то мигом испарилась. Остался лишь хлипкий деревянный мостик, перекинутый через бездну. И вот сейчас они стояли прямо посередине, чувствуя как опора слегка покачивается на ветру. Если потеряет баланс один - второй подхватит. Но любой шаг друг от друга, даже самый маленький, закончится обрушением. Может это и есть супружеская жизнь? В этом смысл тяжелого обручального кольца на пальце, а не всех этих договоров с бесконечными исправлениями и дополнениями...
- Ты не один. - Наконец выдыхает Немайн. Ладони ее ласково берут лицо мужчины. Она заставляет заглянуть себе в глаза. - Ты больше никогда не будешь один, слышишь, Леннард? - Внешне эти слова даются ей легко, но на самом деле за этой простой фразой стоят титанические усилия. Ведь обещая подобное, ты берешь на себя ношу ответственности. И главное осознать, на сколько она для тебя подъемна.
И Немайн кажется, что это по силам её хрупким плечам. Что она сможет совладать и со своей спесью, и с рвущимся время от времени безумием. Ради того, кто теперь зовется её супругом. Пока смерть не разлучит нас, ведь так?
- Мне тоже страшно. - Кончики пальцев касаются лба мужчины, разглаживая вертикальную складку меж бровей, заставив его перестать хмурится. - Но только не рядом с тобой. - И девушка улыбается.

Говорят, что великие целители прошлого могли излечить любую рану лишь прикосновением своих рук. Не было необходимости ни в волшебных палочках, ни в глупых амулетах. Лишь чистая, светлая энергия, стирающая любые недуги.  И Немо на какую-то долю секунды почувствовала себя тем самым целителем. Она, которая, как ей казалась, способна нести лишь тьму, разрушение и боль.
Роули касается её ладонях на своих щеках, успокаивающе проводит по кисти. И ей правда, честно, больше не страшно. Улыбка невольно становится шире, а сердце бьется громче. Ей не страшно, потому что он рядом. А еще потому, что она чувствует, как из зеленых глаз наконец уходит боль. Не вся, не сразу... Но это длинный и непростой путь.
Поцелуй запястья, как маленький шажок в бездну. Сердце, предательское сердце, сладко замирает, чтобы рухнуть куда-то вниз. На первые этажи, где суетятся портные, и администратор вежливо объясняет скандальному гостю, что лучшие номера заняты. Куда-то к мостовым Парижа, которые совсем скоро заблестят от дождя.
- Леннард... - Она пытается что-то сказать, но слова застряли где-то в горле. Такие тяжелые и ненужные сейчас. Девушка просто тянется вперед и мягко целует мужчину. Собственного мужа.
От нее пахнет черным перцем и цитрусом. На губах непременно останется бархат помады. И она не до конца осознает, что делает.
Немайн полагала, что они наконец построили хлипкий мост на собственном горе, чтобы встретиться. На самом деле - чтобы провалиться в бездну.

Не ты ли, Немайн некогда-Треверс, кричала, что этот брак не стоит и лоскута твоего платья? Что все это - бутафория, театральный спектакль для двух василисков? Не ты ли клялась, что если не убьешь, то точно покалечишь, если Роули ещё хоть раз прикоснется к тебе?
И теперь наследница досточтимых, чистокровных и благородных Треверсов, жена не менее досточтимого и чистокровного Роули, забывает все свои клятвы и стенания, чтобы поцеловать эти холодные, чужие губы. Собственного мужа. Вмиг оказавшимися столь желанными, что скулы сводит.
- Мы можем себе это позволить, как думаешь? - Темные глаза бездонны. Щеки от горячих касаний раскраснелись, выдавая все её мысли. Сладкие, запретные, ненужные и неподходящие.
Вся их жизнь, баловней судьбы, наследников великих родов, подчинялась простому девизу "Мы можем себе это позволить". Всё, кроме настоящей, искренней любви. То, что происходило между ними сейчас было сложно назвать и любовью, возможно, страстью? Но они совершенно точно могли себе это позволить. Снова.

Целомудренное прикосновение к руке, переплетая пальцы создает ощущение сладкой патоки, в которой увяз раз и навсегда. Истомой отдающей куда-то вниз живота.
Нежное прикосновение к щеке - отдается в сердце. Барабанным боем, таким громким, что грозит заполнить всю комнату и оглушить. Немайн улыбается, опуская свои черные глаза.
- Ты никогда не рассказывал мне об этом. - И это истинная правда. Слова, такие нужные и правильные, успокаивают разгоряченный разум, пришедший в замешательство вместе с этим безумием.
"Дорога" - как много смысла в этом слове. И Немо действительно стоило много. Потраченных нервов, едва не потерянного состояния, свадьбы, приданного, брачного контракта, в конце концов.
Но, и она была рада этому, видимо это не всё. И она бы послушала, о, с каким бы удовольствием! Сложись обстоятельства немного по-другому, она выслушала бы каждое не аккуратно пророненное Леннардом слово, а потом, в свойственной ей манере, растоптала его вместе с его сентиментальностью и ушла. Это положило бы конец всем попыткам наладить отношения, и это, по ее мнению было правильно. Но не то, чего хотелось.
А хотелось отложить все гимны в свою честь на потом. Все слова на потом. Хотелось действий, безумных и не аккуратных, прямо сейчас. Потому девушка прильнула к мужчине ближе, а его рука ласково провела по её нескромному вырезу сзади.
Прикосновение к обнаженной спине - как попытка схватить руками молнию. Остается ожогами на ладонях, опаленными пальцами и электричеством, что пронизывает от макушки до пят. Обоих.
- Леннард. - Её бархатный голос с тонкими полутонами, которые было так легко ухватить, прозвучал неприлично близко. И она позволяла, позволяла ему услышать там бесконечно много. Немайн перехватила руку мужчины и положила к себе на шею, там где таилась застежка платья.