Marius
Kendrick
GreenИмя: Мариус Кендрик Грин
Дата рождения и возраст: 01.03.1987, 38 лет
Статус крови: чистокровный
Волшебная палочка: каучуковое дерево и жила дракона, 13 дюймов
Патронус: нет
Амортенция:дорогой табак и спиртное
Прототип внешности:
Robert James-Collier
Семья и родственные связи:
Септимус Грин – отец (мертв);
Сесилия Грин (в дев. Мелифлуа) – мать;
Эмилия Свитинг (в дев. Мелифлуа), Юджиния Руквуд (в дев. Мелифлуа, мертва) – тетушки
Образование:
Деятельность:
► с 1998 по 2005 – Магическая школа Хогвартс, факультет Слизерин► с 2008 по 2012 – банк «Гринготтс», служащий депозитария закладных на недвижимость;
► с 2015 по н.в. – Министерство Магии, чиновник Отдела магического транспорта. С 2025 года – глава отдела
БИОГРАФИЯ
Мариус Грин родился в конце восьмидесятых в типичном магическом поселении где-то в Восточном Мидленде, став единственным отпрыском у четы чистокровных волшебников. Отец, Септимус Грин, был мелким служащим Министерства магии и последним носителем своей фамилии, происходившей из дальней побочной ветви семейства самих Гринграссов, чем всегда жутко гордился – не в последнюю очередь потому, что больше по жизни похвастаться ему было нечем. Мистер Грин был типичным мелким чиновником, который уходил на службу вовремя и вовремя же возвращался, никогда не высовывался и не выделялся, и жутко переживал над тем, чтобы все было «как надо». Первый раз он женился рано, как заведено у чистокровных волшебников, однако детей с женой у них так и не выходило. С первой супругой мистер Грин прожил не один десяток лет до тех пор, пока у той внезапно живот не полез на нос, и она объявила об уходе к своему любовнику, который подарил ей шанс наконец-то стать матерью. Для мистера Грина это был тяжелый удар, но вовсе не от любви к жене, а от позорного, по его мнению, для порядочного чистокровного волшебника бракоразводного процесса. Неудивительно, что в доме эта история тщательно скрывалась, и мистер Грин делал вид, что никакой первой жены никогда вовсе и не было. Себя виновным в бесплодии вопреки вроде бы очевидному факту он, разумеется, не считал, и вскоре после развода женился на Сесилии Мелифлуа, юной девице, только закончившей школу. Ее родители, сомнительно осчастливленные тремя дочерьми, да еще и близняшками, наконец вздохнули свободно. Еле-еле найдя мужа для последней из них, до сих пор неустроенной, они не смутились бедностью «молодожена» и его обширнейшей сединой. Как ни странно, новоиспеченная миссис Грин тут же забеременела и родила сына, что дало ее мужу лишний повод увериться в собственной «нормальности». Впрочем, больше детей они не имели. Родители жили не как супруги, а как соседи, которые только терпят друг друга, и даже не делили общую спальню. То же отношение передалось и к их сыну – лишь только тот подрос и мог обходиться сам по себе, матушка Сесилия мгновенно потеряла последний интерес к ребенку и перестала следить за ним. Отец, видимо, чувствовал себя, как мужчину, обязанным воспитывать сына, опять же – лишь потому, что так положено, а не из искреннего желания – однако все его воспитание сводилось к наставлениям вроде мытья рук перед едой и принуждению к домашней работе. Мистер Грин частенько припахивал его то драить кухню, то стричь газон, то еще что-нибудь в этом роде, даже когда нужды в этом не было, мотивируя это тем, что надо на своей шкуре прочувствовать, как живут магглы, чтобы «понимание было». На самом же деле Мариус довольно скоро понял только то, что отца просто бесит вид кого-то, слоняющегося без дела, и приучился лишний раз не попадаться тому на глаза. Это было не трудно, потому что днем отец был на службе, а матери было плевать, что вокруг нее происходит. Когда же мистер Грин был дома, он и себе находил занятие, и в том числе пытался занять других. Дом у них был скромный и маленький, делать особенно было нечего, потому доходило до того, что он заставлял сына мыть в сотый раз руками полы, при этом стоя над душой и пыхтя про магглов-свиней, якобы живущих в грязи. Отношение мистера Грина к магглам и нечистокровным волшебникам было очевиднее некуда, служив для него, в остальное время придерживавшегося образа тихого джентльмена, излюбленным поводом для грязной ругани при чтении вечерних газет. Впрочем, несмотря на истовую и нескрываемую поддержку идей Темного лорда, мистер Грин никогда не имел никаких связей с его приспешниками, все так же считая, что лезть во все это нечего, сильные мира сего и так разберутся, потому что им виднее, а его дело маленькое. В отличие от отца, Мариус с малых лет демонстрировал жажду урвать побольше и не упускать своего. Особенно теплых чувств он к родителям никогда не питал, и по мере взросления его раздражение к ним потихоньку оборачивалось откровенным презрением. Мистер Грин с каждым годом все хуже преуспевал в попытках приструнить сына, заключавшихся, как правило, в поучениях, сводившихся к заезженным «так надо» и тычкам тростью на любой каверзный вопрос. Матушка же всегда витала где-то в облаках, а, когда супруг был дома, делала вид, что хлопочет по дому, настолько неубедительно, что настоящего толку от того почти не было. За ребенком она совсем не следила, и единственное, что ее занимало – это сплетни с соседками о каждом малозначительном чихе. В том числе она считала нормальным задавать маленькому мальчику вопросы навроде «а правда, что я красивее» или «ведь мое платье лучше, чем у этой старой дуры мисс Хиггс?», из-за чего Мариус рано приучился говорить женщинам только то, что те сами хотят слышать. Впрочем, страдавшим себя от подобного обращения он никогда не считал, особенно когда подрос достаточно, чтоб гулять по округе сам по себе, познакомился с другими детьми и узнал, что у многих дома бывает в сто раз хуже; тем более, что он сам частенько нарочно нарывался, третируя родителей неудобными комментариями. Его же отец никогда не пил и ничем не злоупотреблял, легко отвязывался, натыкаясь на уверенную отмазку, и, страдая все больше усугубляющимся склерозом, мог уже через час забыть, чего ему было нужно. Однажды он так велел мальчику вызубрить все древа чистокровных семейств, и, в очередной раз услышав «учу родословные» в ответ на вопрос, почему тот опять шляется вокруг без дела, сообразил, что учить было задано еще с год назад. Всерьез же поколотить сына он пытался лишь единственный раз, когда тот уже был школьником и вернулся домой на каникулы. Мистер Грин обшарил карманы его пальто, и, обнаружив там больше денег, чем сам когда-либо зарабатывал в месяц, жутко взбесился и схватился за трость, но, пытаясь за тем угнаться, споткнулся и упал с лестницы, еще сильней повредив и так уже давно больную ногу. С тех пор он с сыном почти не разговаривал и чаще всего делал вид, что его здесь нет, что того абсолютно устраивало.
В Хогвартсе Распределяющая шляпа, едва коснувшись его макушки, предсказуемо отправила Мариуса в Слизерин. Здесь он впервые увидел тех, чьи семьи, в отличие от его собственной и семей знакомых, не миновала смута войны, и постепенно все больше уверился в несправедливости жизни и избранности тех, в чьих жилах течет чистая кровь. Пусть россказни отца и стоило делить по меньшей мере на десять, слова о тупости магглов и неспособности их отродьев стать полноценными членами магического сообщества он слышал отовсюду задолго до поступления в Хогвартс, а факультетское окружение лишь укрепило в нем силу этого предрассудка. В остальном же школа стала для Мариуса скорее разочарованием, чем какой-то отрадой. Еще когда он с матушкой переступил порог лавки Олливандера в Косом переулке, и тот верно назвал ее имя (что было поистине примечательно, учитывая, что та существовала в трех неотличимо одинаковых экземплярах) с волшебной палочкой, которую когда-то ей продал, Мариус восхитился, наслышанный, что иные волшебники умеют делать всякие штуки, которых многие другие не могут. Впервые увидев что-то такое воочию, он был изрядно поражен и, само собой, ждал, что в нем тоже обнаружится редкий скрытый талант, которым утрет всем нос, однако учеба, даже при должном старании, давалась ему не лучше, чем большинству обычных студентов. Нельзя было сказать, что читать он совсем не любил и ровным счетом ничего не вызывало у него интереса, но без надлежащей мотивации с каждым годом его оценки постепенно ухудшались, оставляя его успеваемость скорее в «хвосте» класса, чем посередине. Как правило, Мариус выезжал за счет хорошей памяти, подвешенного языка и способностей к счету, которые были недурным подспорьем в теоретической части многих учебных предметов, хотя он сам и не видел в таком умении ничего особенного, искренне полагая, что верно все подсчитать может даже последний маггл. В Слизерине Мариуса безусловно все держали за своего благодаря происхождению, но он не мог похвастаться ни каким-то богатством, как многие чистокровные с куда еще более древней историей рода, ни отличием в учебе, ни какими-то исключительными отдельными умениями навроде гениальности в зельях или пусть даже хотя бы игре в квиддич. В том числе ему недоставало видных лидерских качеств, прилежания и уважения к дисциплине, чтобы стать заводилой курса или старостой факультета. Единственное, чем он отличился за все годы учебы – оказался единственным из всей учебной группы, кто сразу и с первой попытки смог аппарировать во время урока, проводимого служащими Министерства. Жажда власти и самоутверждения, знакомая всякому слизеринцу, тем не менее, требовала куда-то себя приложить и найти выход. Прирожденная склонность к манипулированию и мошенничеству, а также все сильнее пускающая в нем свои корни завистливость вкупе со всем вышеописанным привели к тому, что уже со школьной скамьи Мариус повадился влезать во всякие сомнительные делишки, большая часть из которых представляла собой кучу относительно или не очень законных средств изымания денег из карманов других студентов. Подобные фокусы, разумеется, однажды чуть не привели его устоявшуюся шайку на ковер к декану, после чего тот временно успокоился и усвоил пару вещей: во-первых, нечестная игра гораздо выгодней честной, во-вторых, ловят только идиотов и неудачников. Оставшееся время до окончания школы он развлекался разве что курением в туалете да участием в мелких склоках между студентами ради собственной выгоды.
После выпуска из школы Мариус ничем довольно долго не занимался, болтаясь в компании бывших однокурсников и приятелей, также не знавших, куда бы себя пристроить. Сам он обычно оправдывался тем, что нужно смотреть за отцом, который к тому времени окончательно скатился в маразм и изводил не только свою семью, но и бедных соседей. Новоиспеченную Магическую академию, в те времена все больше начинавшую набирать популярность среди молодежи, он себе позволить не мог из-за неуспеваемости в школе и недостатка средств, да и перспектива еще несколько лет протирать штаны на учебной скамье непонятно ради чего его вовсе не привлекала. Несколько лет Мариус большей частью прохлаждался в заведениях Лютного переулка, знаясь с мутными личностями и ввязываясь в сомнительные предприятия, приносившие непостоянный, но весомый доход. Который зачастую бывал очень кстати, поскольку отец по здоровью уже давно оставил службу, а невеликие накопления таяли день за днем. Примерно в это же время через общих приятелей он знакомится с Джастиной Лэнгдон, племянницей престарелого финансового магната с солидным капиталом. Еще в школе, по этикету вынужденный оплачивать питье и развлечения подружки-однокурсницы, чья семья, в отличие от его собственной, владела нехилыми богатствами, Мариус начинал смутно подозревать, что его где-то надувают, чего он, естественно, терпеть просто не мог. Единственные надувательства, которые он одобрял, рождались только в его собственной голове, так что он не счел зазорным прежде всего посмотреть на ценник означенной барышни. Впрочем, по мисс Лэнгдон нельзя было сказать, что она столько стоит – та была неприметной замухрышкой и прилежной студенткой академии, не казавшей носа дальше учебников. Типичные подростковые беды вроде плохой кожи и проблем с голосом большей частью Мариуса обошли стороной, однако в том возрасте среди сверстников он ничем совершенно не выделялся, а сейчас неожиданно для себя обнаружил, что превращается во вполне себе привлекательного молодого мужчину, чем, разумеется, не преминул воспользоваться. Рассчитав, как правильно нужно действовать, Мариус начал обхаживать богатую наследницу, попутно заверяя, что сражен ничем иным, как ее умом и богатым внутренним миром. К тому же, на его взгляд, девушка была скорее неухожена, чем действительно некрасива, а внушительный банковский счет с обширными связями ее дядюшки тем более делали ее прекраснее некуда. Книжный червь Джастина, не ведающая тонкостей людских взаимоотношений, очень быстро поддается внушению. Вскорести она знакомит предприимчивого ухажера со своим дышащим на ладан дядюшкой, давно отошедшим от дел воротилой. Хоть тот и заменил отца девочке, рано потерявшей родителей, и имел на нее большие надежды, как на единственную наследницу, все же придерживался старых убеждений насчет женской роли. В его глазах Джастина, которой было уже ближе к тридцати, чем к двадцати, с каждым годом все больше рисковала получить, по его мнению, позорное клеймо «старой девы». Юную мисс Лэнгдон, карьеристку по натуре, не сильно это заботило, но ей было тяжело оставаться равнодушной к мучениям старого дяди. Иными словами, все оказались в выигрыше: Джастина известила дядю, что наконец-то нашла жениха, дядя утешился, а сам жених уже потирал руки в предвкушении маячащих перспектив. Те не заставили себя долго ждать. Дядюшка Джастины, пусть давно и вышедший из игры, но все еще прожженный и опытный делец, сразу почуял от ее кавалера подозрительный душок, но из-за страха так и не увидеть свадьбу своей не блистающей женской сноровкой племянницы, сумел закрыть на это глаза. Потряся своими еще не заржавевшими связями, тот помогает Мариусу устроиться аж в сам банк «Гринготтс». Мариус никогда не был в восторге от мысли иметь работу, куда нужно являться каждый день в одно и то же время в костюме и сидеть на окладе, из-за чего до самого последнего оттягивал момент, когда придется искать постоянное место. Больше всего он боялся превратиться в собственного отца – мелкого клерка, который в юности сел за стол и из-за того же самого стола через несколько десяток лет вышел на пенсию. С другой стороны, регулярный доход был ему нужен, чтоб обеспечить мать. Каким бы испорченным он ни был, даже ему остатки совести не позволяли бросить еще достаточно молодую матушку, оказавшуюся без средств после смерти супруга. К тому же он не хотел продолжать быть мелким жуликом из Лютного переулка, считая, что способен на что-то гораздо большее. У Джастины были немного другие планы, лишь косвенно пересекавшиеся с ожиданиями дядюшки, так что после выпуска она занималась своими делами, и сама озвучила просьбу отложить свадьбу на пока что неопределенное время. На время воцарилась идиллия, которая, казалось, всех устраивала – дядюшка вроде бы успокоился, а Джастина занялась карьерой, получив приличествующую отсрочку. Мариус начал ходить на службу в «Гринготтс», и именно на офисной работе, вопреки своим страхам, неожиданно смог вовсю развернуться. Начальник, слава Мерлину, был волшебником, а не гоблином, не обращал внимания на частые опоздания с долгими перекурами, и считал нового подчиненного довольно смышленым юношей. Здесь помогла и единственная оценка «Превосходно» по нумерологии в школьном аттестате, и, пусть небольшая, но все же успевшая возрасти деловая хватка, и, чего греха таить, авторитет покровителя. В казенных коридорах не меньше настоящих знаний и навыков играли роль хитрость и коварство, а также умение играть исподтишка, в чем Мариус от рождения имел явную склонность. В офисных кулуарах, полных интриг и сплетен, он чувствовал себя как рыба в воде, даже, скорее, как акула в косяке трески. За несколько лет, проведенных в этих стенах, Мариус успел обрести бесценный опыт как на службе, так и в подковерной борьбе. Тем временем отношения с Джастиной постепенно ухудшались. Поймал он ее на неискушенности, преподнося себя ей как бесценный подарок, не забывая при этом подспудно ее третировать и опускать ниже плинтуса. Однако, постепенно взрослея и превращаясь в уверенную в себе и имеющую собственные достижения молодую женщину, Джастина понимает, что ее жених далеко не тот, кем себя представляет. В ее прозрении сыграло роль зачастую не подобающее поведение Мариуса не только по отношению к ней самой, но и во многом другом. Далеко не всегда тот мог держать маску, и его отговорки по случаю знакомства с очередным мутным типом или спусканием кучи семейных денег куда-то на сторону Бог знает ради чего с каждым разом выходили все менее убедительными. В конце концов, совершенно случайно узнав пару обстоятельств и сложив одно с другим в целую картину, Джастина догадывается об очередной махинации с подсиживанием коллег, которую Мариус проворачивал, не отходя далеко от своего рабочего стола, и, устроив скандал, порывает с ним. Она пообещала не выводить его на чистую воду при условии, что тот уйдет из банка и больше никогда туда не вернется, объяснив, что боится за дядюшку – того хватил бы сердечный приступ, если б он обо всем этом узнал. Кое-как отвязавшись от нее и посчитав в итоге, что отделался малой кровью, Мариус вновь пополняет ряды официальных бездельников. Спустя какое-то время, благодаря нужным знакомым, Мариус попадает на службу в Министерство магии, став рядовым сотрудником портального управления в Отделе магического транспорта. В этот раз он решил, что ему повезло – на более престижные места вроде отдела Международного сотрудничества он бы и сам не подумал замахиваться, тем более, что ему было в принципе все равно, чем именно заниматься, лишь бы не остаться без продвижения по службе. Призрак отца-неудачника больше его не пугал – он уже был уверен, что подобная судьба ему не грозит, а имевшийся опыт в хождении по головам только добавлял уверенности в собственных силах. Начавшуюся вроде бы неплохо работу омрачали все более учащавшиеся придирки начальницы, которая цеплялась даже по поводам, прямо к работе отношения не имевшим. После очередного спора на идиотской почве, изрядно взведенный, Мариус поручился перед лицом кучи коллег, что заставит ее обделаться, на что в ответ получил лишь скептические ухмылки и совет привыкать и не рыпаться, потому что начальница благоволит только девушкам. В самом деле, Грета Фоксвелл, известная бывшая чемпионка по квиддичу (и вовсе не женской команды), прямолинейная и грубоватая, слыла известной поборницей справедливости, и при этом ярой мужененавистницей. Совсем недавно заняв свой пост, свою деятельность в главенствующей роли она начала именно с насаждения справедливости. Как часто в таких случаях водится, ее понятие справедливости заключалось в том, что немногочисленные в их отделе девушки всячески поощрялись, а мужчины задвигались как можно дальше. Нечего и говорить, что подобная атмосфера не устраивала очень многих, особенно старожилов, из-за чего нередко случались публичные споры и демонстративные увольнения с хлопаньем дверью. Поклявшись в сердцах сделать так, чтобы та ушла, Мариус не стал долго морочиться с тем, как бы все обставить, решив вновь сыграть на женской невостребованности. Уже успев поднатореть в этом деле, он учел свои прежние ошибки, и в этот раз стал действовать куда осторожнее и обдуманнее. Фоксвелл, само собой, не то что замужем никогда не была, но и сколь-либо серьезных связей с мужчинами не имела, и неожиданное отнюдь не деловое внимание со стороны подчиненного повергло ее в смятение. Раз за разом отказывая ему, в виде защитной реакции поднимая на смех и обвиняя в нелепости притязаний, Фоксвелл все же постепенно проникается ответной симпатией к вроде бы способному и толковому юноше, воспылавшим к ней такой страстью. Мариус, разумеется, вел игру с тонким расчетом, уже хорошо зная, что и как говорить и по каким местам бить, и терпеливо держался своей роли, без сомнений, что и эта рыбка рано или поздно окажется на крючке. Последними камнями преткновения для самой Фоксвелл были служебное положение, и, что в ее глазах было куда серьезнее – большая разница в возрасте. Мариус без конца убеждал ее, что это его не смущает, и та нисколько не годится ему в матери – даже в этот раз не солгав, ведь начальница была его старше ровно на семнадцать лет, а матушка произвела его самого на свет в восемнадцать. Так же он заверил, что не сомневается в ее верности своим понятиям о чести и не станет ждать от нее поблажек, прекрасно зная, что на деле все выйдет иначе. Добившись, наконец, своего, Мариус продолжает вести себя безупречно, как на рабочем месте, так и за его пределами, и занимает выжидательную позицию. Вскоре по отделу неизбежно начинают ползти слухи о его неподобающей связи, и, чем очевиднее та становится, тем больше он отшучивается от всяческих каверзных вопросов и подковырок. Кто-то из работников считал возмутительным целование начальственной задницы как в переносном смысле, так и в прямом, однако большинство скорее вздохнуло свободней. Хватка Фоксвелл над вверенным ей ведомством заметно ослабла, вернув к жизни косяки курильщиков и короткие юбки у секретарш. Продолжая морочить Фоксвелл голову, под благовидными просьбами и предлогами Мариус постепенно выслуживает как для себя, так и для представлявших для него корыстный интерес коллег, более значимое положение в отделе. Как он, однако, ни пытался выбить себе назначение заместителя главы отдела, раз за разом натыкался на глухой отказ – Фоксвелл считала, что тот слишком молод для такой должности, и к тому же совершенно не желала прилюдно расписываться в собственной слабости. Чем дальше, тем больше Мариус опасается, что постепенно теряет контроль, тем более, что, судя по всему, Фоксвелл начинает пробуждаться от дурмана влюбленности и понимать, что на самом деле из себя представляет ее протеже. Уже успев как следует изучить все ее тайные грешки вдоль и поперек, Мариус ловит удачный момент и всаживает ей долгожданный нож в спину, заранее похлопотав о назначении на ее место новой кандидатуры. Возглавляет отдел довольно пожилой волшебник, до этого долгое время пробывший отошедшим от дел – изобразить этого человека как все еще достойного руководителя перед власть имущими стоило неимоверных усилий. Старенький мистер Стилсон совершенно не въезжает в современные рабочие процессы, и быстро начинает во всем полагаться на ушлого молодого помощника в лице никого иного, как Мариуса Грина. Нехотя согласившись про себя с замечанием Фоксвелл о том, что точить зуб на высокий пост пока рано, Мариус обеспечивает себе надежное прикрытие, которое в обозримом будущем будет легко устранить под очевидным предлогом. Продолжительное время связи с начальницей он зря не терял и принимал к сведению от нее все, что потом придется как нельзя кстати при настоящей работе. Представить себя как незаменимого ценного кадра перед по-старчески наивным руководителем труда не составило, и довольно скоро, получив вожделенную должность заместителя, Мариус становится фактически одним из первых лиц отдела при чисто формально значащемся мистере Стилсоне. Когда тот, окончательно вымотавшись, уходит наконец на покой, почти ни у кого нет возражений о том, кто займет его место. Возглавив целый министерский отдел в еще относительно молодом для волшебника возрасте, останавливаться на достигнутом Мариус не намерен. Теперь он собирается приложить все усилия с помощью своего возросшего положения, чтоб сколотить значительный капитал, о котором с детства мечтает, а также вовсю способствовать продвижению правого дела "Черного фениксa".
ХАРАКТЕР
Хоть и воспитанный в чистокровной среде, Мариус унаследовал от нее скорее одни негативные черты, аристократам свойственные – высокомерие, чистоплюйство, снобизм и некоторую узколобость во взглядах. При этом положительные качества джентльмена вроде понятий о чести, достоинстве, морали и дисциплине для него большей частью лишь пустой звук, что, впрочем, он обычно ловко маскирует, со старанием изображая из себя добропорядочного и интеллигентного человека. Довольно обходительный и вежливый с виду, по натуре на самом деле равнодушный и безжалостный, лживый и нечистый на руку, пойдет практически на все, что угодно ради маячащей выгоды. Из-за перенесенной в детстве бедности вырос завистливым и прижимистым, хотя вполне способен отстегнуть большую сумму денег ради какого-то перспективного предприятия или широкого жеста, рассчитанного на впечатление окружающих. Других уверяет, что всегда мечтал разбогатеть исключительно затем, чтоб отгрохать себе роскошное поместье и потом только пить, курить и бездельничать, однако на самом деле сидеть просто так не любит и быстро начинает скучать, если в обозримой доступности нет ничего, вокруг чего можно было бы состряпать очередной хитроумный план. Прирожденный искусный манипулятор, предпочитает действовать исподтишка и не марать собственные руки. При всем при этом, как ни странно, в критических ситуациях способен проявить решительность и совершить храбрый поступок, даже не успев побеспокоиться о собственной корысти. Как волшебник же довольно посредственный, хоть и не совсем безнадежный; но, как правило, предпочитает не потеть сам, а полагаться на чужие умения и эксплуатировать их в свою пользу.
Связь:
Откуда узнали о нас: через админа
Ссылка на акцию: #3 "Черный Феникс"
Отредактировано Marius Green (2019-05-06 09:51:42)
