Нетерпеливый взгляд на стройные уличные часы, с которыми обнимаются благоухающие ветви нежных вишен. Седьмой или уже двадцать седьмой за последние невозможно тягучие четверть часа. Розалин вздохнула, поднесла к губам чашку подостывшего чая и покосилась на противоположный берег Шпрее, где прятался за устремлёнными ввысь охристыми фасадами старинный, почти не тронутый маглами (не считая издевательски торчащего серебряного кола телебашни) квартал Николаифиртель. Герр Шульц, коллега из немецкого Министерства Магии, которого Розалин спровадила до послезавтра, как раз говорил что-то о том, что не так давно маглы присвоили данному району, где располагается вход в магическую часть Берлина, особый статус исторической ценности, дабы ограничить здесь застройку и вообще всяческую возню, тонко намекая, что это непосредственно его, достопочтенного Шульца, заслуга. Лин это интересовало меньше всего, но приходилось терпеть болтовню чиновника и пресные комплименты, лишь бы тот (за приличные деньги, между прочим!) выписал два заветных разовых пропуска в Нурменгард. Леди Хогарт ещё не знала, насколько это посещение последних мест обитания Гриндевальда окажется полезным в их с Теобальдом изысканиях, но решила, что лишней такая экскурсия не окажется. Больше - не меньше. Ко всему прочему, ей удалось навести любопытные справки о сподвижниках Геллерта, а записная книжка, тщательно сокрытая чарами, пополнилась целым списком полезных адресов.
Розалин развернула лист пергамента, который так и не решалась сжечь, и повертела в руках второй, сложенный вчетверо. Первый - совсем свежий, а второй попал к ней в руки где-то между Кёльном и Дюссельдорфом, где располагался привычный портал в столицу. Взгляд разнежился, с трепетом глядя на волнующие чернильные линии, тоска вырвалась из груди тяжелым вздохом. Пальцы женщины ласково проскользили по заветным строчкам и спрятали подальше тёплое сентиментальное напоминание. Ещё совсем чуть-чуть!
Снова взгляд на часы. И минуты не прошло. Лин явилась чересчур заблаговременно, сгорая от ожидания и предвкушения. Сколько ненавистных дней она не видела Тео? Да Мерлин столько не жил! 
Как поразительно за последние месяцы Треверс с чуткой старательностью заполнил собой её существо. И вот Розалин уже не находит себе места от тоски, ёрзая на роскошном стуле фешенебельного ресторана у набережной.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Этот проникновенный голос, который теперь слышался ей во сне и в сладкие мгновения грёз, раздался так внезапно, словно желанное наваждение, принесённое ветром с норовистых берегов Кельтского моря. Дыхание мужчины жарко коснулось ушка. Кожа по всему телу под изысканной материей ощетинилась крошечными узелками душевного возбуждения.
- Леди ожидает лишь чуда, и судьба к ней сегодня явно благосклонна, - лукаво ответила женщина, приветственно протягивая ручку и чинным жестом приглашая присесть за столик. Хотелось сорваться с места и заключить Теобальда в крепкие ласковые объятия, найти покой на широкой тёплой груди под бойкий стук ненаглядного сердца, напиться чувственным живительным эликсиром поцелуев. Вместо этого осторожное касание губ ладони, потаённая нежность, от которой по спине пробежал истомный разряд. Розалин, сияя от радости желанного воссоединения, ответила мягким пожатием ладони Треверса. Вкрадчивый тихий бархат его слов перехватывал дыхание, покушаясь на самообладание леди Хогарт.
- Roedd gwahanu yn ymddangos fel eterniaeth, fy annwyl*, - разомлев, прошептала чиновница, боясь, что её несдержанное признание кто-то услышит и потому пряча его за плотной вуалью родного наречия, которое подчёркивало то обособленное от прочих приятелей родство, которое было между ними с детства. Она резко обернула голову, пока волшебник не успел выпрямиться, чиркнув, словно небрежной случайностью, по щеке Тео мимолётным касанием губ, с которых предусмотрительно стёрла помаду ещё на подступах к заведению.
А как пьяняще веяло из-за ворота ароматом его кожи с тонкими нотками благородного парфюма! Иногда, бывало, проходя по улице или где-нибудь на нескончаемой винтовой лестнице, чаще в толпе министерского Атриума ей мерещился этот уникальный запах - игра воспалённого самозабвенным чувством воображения. Розалин была уверена, что она уже не способна на такую чувствительность, но они с Тео как будто нагоняли упущенные годы, шепча друг другу глупые подростковые нежности, упиваясь пылкими доказательствами вспыхнувшей взаимности. Душа, моложавая и счастливая, капитулировала перед лицом головокружительных, ненавязчивых, но упорных и крайне убедительных куртуазных ухаживаний старшего Треверса и теперь окрылённо парила в сердечных страстях.
- Ты завтракал? – заботливо поинтересовалась Лин, лучезарно улыбаясь. – Где в итоге остановился? – И прибавила тихо, вздохнув. - Ко мне лучше не соваться, там попадаются знакомые лица, век бы их не видать.
- Данке, - не отводя взгляда от милых глаз, небрежно бросила Розалин вышколенной официантке, которая принесла джентльмену меню, приборы и бокал воды.

Валл. Разлука показалась мне вечностью, мой дорогой.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Женщина кивнула с улыбкой, не отводя заворожённого взгляда. Даже если бы она не завтракала сегодня, она бы и не заметила - слишком ждала приезда Тео, чтобы обращать внимание на физический дискомфорт: тоска заглушала всё прочее.
- Сердце леди ты похитил, теперь пришёл за остальным? – игриво ответила Лин, понизив тон до вкрадчивого шёпота и чуть прищурившись.  Леди Хогарт подалась чуть ближе к нему, но с усилием отстранилась обратно, уперевшись лопатками в высокую спинку стула. «Терпи!» - приказала она себе, в своём воображении уже пребывая с возлюбленным в изысканном номере Regent Berlin с лучшим видом на красоты площади Жандарменмаркт. Хотя какая там старинная площадь, когда смотреть хочется только на него?
- Прекрасный выбор и совсем недалеко отсюда. Вижу, ты очарован Германией, - с тёплой улыбкой заметила волшебница, для которой эти места, особенно столица, стали после пятой командировки совершенно обыденными. Но теперь это рутинное впечатление, вне всякого сомнения, заиграет новыми красками. -  Много интересного накопал про братьев? Я уже предвкушаю эту статью, м-м-м! Ты уже был в Забабурге? Я так хотела туда с тобой!
Ей виделись башни древнего волшебного замка в изумрудной зелени, благоухание окрестного розария, отель, в который стекались парочки со всей Европы в поисках совершенно необычайного флёра романтики.
Розалин вскинула бровь, заинтригованно следя за движениями Теобальда. Как ей нравился этот естественный выверенный жест джентльмена, блик часов в ладони Треверса и шорох цепочки.
- Ах, Тео! Какая прелесть! – Розалин с восхищением аккуратно стянула у него из руки шкатулку. Самый магический фрукт переливался янтарным сиянием. Лин повертела её, всё шире расплываясь в улыбке, снедаемая любопытством и предвкушением. "Что это он такое задумал на этот раз?!"
- Интересно, вправду ли несколько сотен лет назад поцелуй истинной любви мог разрушить даже сильное проклятье? Тогда бы пятый этаж Мунго остался без работы, - пробормотала женщина, разглядывая подарок. – Пойдём скорее, куда скажешь, - шепнула леди Хогарт, поднимая жадный взгляд.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Произнесённые Теобальдом слова, пронизанные чувством и тоской, пробирались под рёбра женщины, слово юркие птички сквозь прутья клети, манимые сладким медовым нектаром, затаённым в алом сердечном сосуде. Они вились и трепыхали крылышками, буйствуя в груди от нежного взгляда и улыбки волшебника, будто взбудораженные яркими лучами полуденного солнца.
Пока Тео непринуждённо расправлялся с формальностями ресторанного обслуживания, леди Хогарт не сводила с него зачарованного взгляда, усилием не позволяя лучезарной улыбке чересчур расползтись, выдавая откровенное расположение увлечённого человека. Розалин поднялась и по-светски подхватила Треверса под руку, с упоением насладившись этим скудным, но таким желанным авансом. Волшебница чуть сильнее стиснула его плечо, скрытным движением погладив большим пальцем, и теснее прижалась сбоку. Дразняще веяло полюбившимся ароматом, хотелось жадно собрать его с кожи мужчины глубоким вдохом, но оставалось лишь трепетно ловить ускользающие сквозь приветливый ветерок лёгкие ноты. Второй рукой она наощупь изучала в кармане гладкие округлости и рельефные детали интригующей шкатулки.
- Если? – женщина лукаво вскинула бровь. -  Я выкрою день, пусть мне придётся затеять международный скандал, - шутливо уверила она возлюбленного, и в этом была доля правды. Разумеется, леди Хогарт не была так беспечна, чтобы маневрировать ради собственного каприза интересами целых стран, но план у неё был всегда: вывернуть обстоятельства в свою пользу, и Драко сам придёт к мысли, что задержка действительно нужна. А Розалин даже не произнесёт это первая вслух. Вот оно, настоящее искусство!
- Я не сомневалась в тебе! Это очень кстати, кроме Старого кладбища Святого Матфея заглянем ещё в одно местечко в Шёнеберге, - она оглянулась, будто рассматривая атласную ленту реки. Женщина понизила тон. Чтобы заглушить в себе голос ревущей страсти, она решила углубиться в дела, подменив вожделение пылом неуёмной деятельности, – Я узнала, в каком доме жил Рудольф Штейнер. Стоит проверить, не осталось ли там чего-нибудь любопытного по нашей теме. Уверена, Гриндевальд обращал внимание на его исследования. Мне удалось найти в Лондоне несколько тайных трудов этой напыщенной проиндуски Анни Безант, но это всё не то. У её примечательного мужа, сдаётся мне, куда больше того, что нас интересует. Основное в Швейцарии, но раз уж мы здесь.
"В каждом волшебнике дремлют способности, при помощи которых он может обрести знание о высших мирах." - задумчиво процитировала она герра Штейнера. - Что думаешь? Это не о проблемах вырождения, но скорее о задушенном магическом потенциале нынешнего общества.
Розалин замедлила шаг и отвлеклась на пёструю пляску уличных развлечений.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Смазанные движением пёстрые краски, смех и гам задорной толпы напоминали о Коруолле, радостных и беззаботных мгновениях детства, ярмарочной суете, плясках на траве вокруг пышущего огня, хор разносортных ведьм в остроконечных шляпах, затягивающих на всю округу «Песнь Ламмаса», во рту вкус сладких ягодных пирогов, в карманах гостинцы, кругом карусели, игры, состязания, в которых, наконец, могли сойтись деревенские ребятишки с юными высокородными отпрысками. Счастье настоящего слилось с яркими счастливыми вспышками прошлого и душа неистово затрепетала.
- Как меня может утомить прогулка с тобой, мой милый? – с искреннем недоумением заметила Розалин. Ей не было в тягость даже сидеть в кабинете Теобальда часами в полном безмолвии, наслаждаясь тем, как слух ласкает уверенный скрип его пера. В удовольствие было даже просто знать, что он где-то рядом: ощущение его присутствия, как бы Треверс не был занят и погружён в свои мысли, теплом наполняло грудь. – Скорее в Дорнах, но туда так просто не поедешь, - она размышляла, отвлекаясь на мимолётные ласки, которые норовили сместить акцент самообладания между рациональным и чувственным. – Зато, если мне не изменяет память, там рукой подать до Базеля. А в Базеле проходят все наши международные собрания по торгово-банковским вопросам, - Хогарт хотела что-то добавить про Базельский Гоблинский Комитет по Банковскому Надзору, но руки мужчины так смело сомкнулись у неё на талии, а дыхание горячим потоком просочилось сквозь локоны, что она потеряла мысль на полпути, удивляясь неожиданному авантюрному ходу волшебника.
- Рада, что задумка тебе понравилась, дорогой, - только и пролепетала Роз и улыбнулась, ухватившись за позолоченную опору одной рукой, а за Тео – другой, заметила, как окружающий мир вне яркого купола медленно поплыл в сторону. – Да, тебе стоит обзавестись издательством, это возведёт наши труды на новый уровень…,  – она уже едва говорила в голос, податливо прильнув к его широкой груди. Глаза волшебника горели ярче рассыпанных по карусели огоньков, чаруя и совершенно лишая воли. Розалин не успевала поражаться тому, каков становился с ней Теобальд. Многие сочли бы его сдержанным консерватором, отстранённым и строгим, а кто-то даже суровым, чопорным джентльменом, безвылазно погрязшим в делах журнала и многочисленного семейства, не позволяющим себе баловства и сентиментальных излишеств. Но с ней Тео был совсем другим: отчаянно живым, улыбчивым и воодушевлённым, щедрым на ласку во всех её проявлениях, нежным и пылким, он не боялся говорить и делать глупости и частенько, кажется, удивлял сам себя, открывая то, что дремало в его душе и теперь показывалось на свет, переливаясь в бережных любящих руках леди Хогарт.
Трепетный жар такого желанного поцелуя охватил всё тело. Розалин крепко обняла мужчину за шею, наслаждаясь возможностью угоститься его ароматом. Волшебница горячими пальчиками скользнула вдоль скулы ниже, притягивая лицо Теобальда к себе, и жадно излила свою тоску. Дыхание терялось, то замирая, то вырываясь со сдержанным стоном в его медовые губы.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

- Я просто верю, - волшебница не отводила взгляда, пронзительно-твёрдого и, вместе с тем, полного тепла, кончиками пальцев она бережно погладила мужчину по щеке, - в тебя, в Феникс, в будущее, которое мы хотим построить. Мне в радость искать дороги, что приведут нас к заветной цели, - ласково прошептала женщина улыбнулась, а взглядом добавила: «Лишь бы ты был счастлив!».
Розалин прекрасно представляла, как тяготит Теобальда, истинного джентльмена с самыми благородными намерениями, их положение: невозможность полноправно обладать тем, что и так ему принадлежит, таиться от общества, не позволять себе открыто радоваться своему счастью, мириться с уступками; и потому так усердно и щедро заливала эту горечь полыни медовой вересковой сладостью тех мгновений, когда любовники были предоставлены друг другу.
Его шёпот, изящный слог, словно прекраснейшая неповторимая каллиграфия в древних книгах заклятий, восхищал и будоражил. Розалин была тронута, Тео окутывал её совершенно удивительным поэтическим шармом, словно они были героями чарующих бретонских легенд. Куртуазность эта, впрочем, была сдобрена отнюдь не платонически – на языке тела Теобадьд изъяснялся не менее убедительно и красноречиво. И насколько же пошло и оскорбительно всплывало в памяти это «детка», как нередко обращался к ней Розье, дерзко с воспалённым самоутверждением глядя на леди Хогарт, благородную неглупую волшебницу, словно на прелестное развлечение, каким бы излюбленным оно ни было, позволяя себе то, что ни за что не допустило бы безукоризненное воспитание Тео.
- Мой милый Тристан, - прошептала леди Хогарт, касаясь словами его губ, словно манящего карамельного яблока, хмельно ловя головокружительный взгляд возлюбленного. В окрестностях Тинтагеля по сей день растёт волшебный терновник, в память о любви, что сильнее смерти. Розалин недавно задумала сотворить и преподнести Теобальду чернила из сока его зачарованных ягод, - Я так тебя ждала, мой дорогой, жила лишь мыслями о тебе. Мне так хотелось приручить ветер, чтобы он добрался до Ханау и, ворвавшись в твоё окно, принёс мой шёпот, - тихо ворковала Лин на ушко волшебнику.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Старинная мелодия, которую напевали не одну сотню лет себе под нос и леди в своих роскошных каменных спальнях, и пастушки, лежа в объятиях вереска, ожила на чувственных губах Тео. Розалин не могла оторваться от его чарующего взгляда, нежно касающегося бликов её глаз. Сердце, болезненно трепеща, сжалось, она прекрасно представляла, о чём думает и что чувствует в эти мгновения Треверс, деля его тревоги. Многие предания, рождённые издревле на их родной земле, учили о том, что потаённая связь губительна, её венчает лишь смерть или громкий позор. Розалин старалась не думать об этом и оставаться предусмотрительной, слишком много обстоятельств смешивались воедино, не позволяя ни отказаться от этих чувств, ни предать их огласке, как того желал её драгоценный Теобальд. 
- Разве их любовь не стоила того? - мягко прошептала Лин, сильнее стиснув пальцы мужчины. Наверное, в этот момент где-то должен был присвистнуть гриффиндорец. -  Но с нами так не будет, - самонадеянно заверила волшебница. Ей не раз виделись кошмары по ночам: лицо Розье, упоённое жестокой игрой собственничества, бездыханный Теобальд, истерзанный оборотнями до смерти и чёрный саван с эмблемой их тайного общества, пропитанный кровью насквозь. Ричард как-то вскользь, скорее в шутку, заявил о том, что сделал бы с Таффи, если бы между ним и Розалин завязался роман. Но в действительности можно было бы умножить ярость Розье на дюжину. Нет, этого нельзя было допустить! 
-Нурменгард, да, - леди Хогарт и сама уже было поддалась упадническим настроениям, но вместе с возлюбленным, поспешила отринуть их прочь, и просияла, когда впереди вспыхнула перспектива провести время наедине в уютном номере Regent Berlin. Волшебница прищурилась, во взгляде заплясали томные искорки, она теснее прижалась к его груди, обняла за шею и лукавым вкрадчивым шёпотом коснулась ушка Теобальда. - Мы просто обязаны позволить себе...Иначе я совершенно не смогу думать о Гриндевальде - только о тебе, мой дорогой, - она игриво ухватила мочку губами и чуть прикусила. Невыносимо хотелось больших вольностей вдали от посторонних глаз.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

-Блондины не в моём вкусе, дорогой, - смеясь, вполголоса парировала спутница. - Особенно мёртвые! 
Как же приятно ощущать дразнящее, такое желанное тепло ладоней Тео на своих пальцах и на талии, жестоко-глуховатое прикосновение сквозь ткани одежды. Розалин с лёгкостью улавливала настроения своего возлюбленного избранника и играючи поддавалась им. Лин без неловкой заминки тут же повелась за Теобальдом, грациозно шагая в такт его вариации и крепко обняла за шею, счастливо смеясь в очаровательно сентиментальном вихре, когда волшебник закружил её, прежде чем осторожно опустить. 
Наверное, никогда она так не любила язык предков, как теперь, когда он срывался с вожделенных губ Теобальда, становясь медовой усладой, чем-то совершенно особенным, сокровенной красотой, которую могли различить лишь они даже в грубых нескладных английскому уху сочетании звуков.
- Идём, Haul fy mywyd*, - вкрадчиво прошептала волшебница в ответ. Прежде она почти никогда не называла старшего из братьев по прозвищу,  разве что в детстве, если они с Таффи желали вдруг его раздразнить, слишком серьёзным и нордичным он всегда казался для таких телячьих нежностей. Однако теперь было так приятно баловаться, сладко целуя его этим милым "Хаул".
В глазах Розалин, которые она чуть щурила от приветливого солнечного света, мелькнули масляные блики. Леди Хогарт расплылась в игривой улыбке, округлив яблочки на щеках, налитые румянцем живости. Она взяла под руку своего элегантного джентльмена, сгорая от нетерпения заключить его в пылкие объятия прямо на пороге номера. Как жаль, что по международным магическим стандартам аппарация в отели запрещена в рамках программы безопасности.   
-Ты как всегда изрядно деликатен, мой милый, - она покосилась на Треверса с лукавой улыбкой и, ласково пожав его плечо, снова направила взгляд вперёд, сквозь прохожих. Голос леди Хогарт с елейного переменился на тот деловитый тон, которым она имела обыкновение обозначать разговоры, далёкие от личных. - Я достаточно читала о так называемых “зверствах Гриндевальда”, экспериментальной чёрной магии и особых изысканиях его людей, в результате которых было замучено немало маглов и грязнокровок, - Розалин говорила это с такой непроницаемой невозмутимостью, что можно было только догадываться о границах хладнокровия этой волшебницы и том, как далеко она могла зайти ради действительно стоящей цели. 
Женщина вытащила из кармана нечто, напоминающее миниатюрную жестяную коробочку с монпасье, съела сама, поморщившись, и дала конфетку Теобальду, теперь окружающие, кроме Треверса, слышали нескладную тарабарщину из её уст. Угощение для детских шалостей из магазинчика Уизли, которое она отобрала у юной кузины Фрэнсис в гостях у Филиппы, оказалось неплохо применимо и для взрослых дел. - По мне, так эти материалы наиболее ценны. Если кто-то уже сделал всю грязную работу за нас, мы обязаны этим воспользоваться. Я нашла адрес одного...- Лин облизнула и поджала губы, цокнув, - особого коллекционера, скажем так. У него есть замечательная библиотека из запрещённых рукописей. Попадётся что-то стоящее - перевезём через границу с помощью моих друзей из таможенного контроля. Близняшки Кэрроу, кстати. Из-за фамилии им не дают повышение уже шестой год. Представляешь? Ну, может ещё и потому что они...эм несколько флегматичны. Вот и приходится их “подкармливать” занятной работёнкой, - снова загрохотали карамельные горошинки в коробочке, и Розалин выдала по второй. - Привезём и отдадим Николасу, пусть дальше сам разбирается. 

* валл. Солнце моей жизни
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

На старинной улице Францёзише-Штрассе было и потише и уютнее, чем в бурном потоке бульвара Унтер-ден-Линден, оставшемся позади, стремительно текущем среди чарующих стен раскидистых лип и вкраплений карранского мрамора, пытаясь обогнать изгиб Шпрее. 
-Хорошая мысль, надо довести до ума! - Розалин не удержалась от смешка, заметив, как мужчина морщится от приторного угощения. Сама же леди Хогарт могла умять целую коробочку и не заметить. Она не отказывала себе в сладостях-слабостях по сей день, а в детстве так вообще конфеты привычно кочевали от Теобальда к Таффи, а от Таффи к Лин. Взгляд волшебницы в одно мгновение растроганно размяк, стоило Треверсу упомянуть “наших птенцов”, их общее детище, сокрытое чернильном мраком тайны, пылающее истым жаром идеи - особые узы, глубже примитивной сентиментальной привязанности, острее, туже. Видеть Тео таким одухотворённым, деятельным, амбициозным - какое это счастье! Рисковать всем. Вместе. Решать судьбу Альбиона, а, может, и целого волшебного мира! Розалин была опьянена, она жила этим жгучим чувством, не ощущая страха, лишь жажду, которую мог утолить только её несравненный Теобальд и работа над "Фениксом". 
-В Нурменгард мы направляемся именно за этим, милый, не рисунки же на стенах камеры Гриндевальда разглядывать, - она усмехнулась. - Если списки тех, кто проходил по статье пособничества, ещё можно исхитриться достать и сидя в Лондоне, то их личные дела без особого ордера никто не покажет. А для этого нужно весомое международное разбирательство. Я думала устроить провокацию, побередить старые раны, но лучше не поднимать шум лишний раз. Сами справимся. Надо будет как следует запомнить каждую страницу. Потом сядем в обнимку с омутом и сделаем копии. Только бы нам попался сговорчивый архивариус, - лёгкое волнение проступило в голосе. - На худой конец, я припасла Веритасерум, - мать Розалин держала болтрушаек и всегда втихаря имела дома пузырёк. Эту же традицию переняла и её дочь. Но Лин пошла дальше, она выбила через Розье официальное разрешение Отдела Безопасности применять его по своему усмотрению, поскольку нередко была задействована в  шпионаже, а зелье прекрасно развязывало язык зарубежным дипломатам, когда это было остро необходимо. - Надеюсь, успело настояться как следует. 
В это мгновение она задумалась, способна ли пойти на Империо? Хлёсткой вспышкой в голову ударило пугающее страстное "Да!" Но она отринула этот преступный соблазн подальше, выдохнув свой пыл и пытаясь отвлечься. Её повело в сторону мыслей о том, как хочется украсть карамельную сладость с губ Тео, которая так его тяготит. 
-Случайно - нет. Специально - есть, - хитро улыбнулась женщина. Розалин начала готовиться к этой поездке заблаговременно и пыталась предусмотреть всё, что может им пригодиться. - Я навела справки через Забини. Так что мы теперь у него в долгу. Блейз мне подсказал "своего" невыразимца, с которым можно иметь дело. Некий Мориц Бауэр. Но надо держать наготове деньги, дорогой. И много, - предупредила Розалин, которая уже начала распродавать некоторые активы, доставшиеся от покойного мужа, и пускать их в дело.
Так естественно и приятно было разгуливать под руку с Тео, незаметно пожимая его плечо, радуясь мягким касаниям его пальцев, что Розалин не заметила, как очутилась на пороге одной из лучших гостиниц города. В отличие от Треверса, она особенно   насторожилась, осторожно оглядываясь - здесь часто бывала элита со всей Европы, а значит - мог попасться кто-то из знакомых. Беспокойство захлестнуло волной. Пока волшебник непринуждённо разбирался с консьержем, Розалин пыталась решить, что делать. Тревога завладела ею как-то вдруг.
- Всего доброго, герр Эйсмонт, да, эта гостиница недурна, вы правы. Остановлюсь в следующий раз здесь, - начала болтать женщина, оглянулась: швейцар стоял с той стороны двери спиной, парочка поднималась по лестнице, какая-то тень мелькнула в сторону коридора и исчезла. Момент подходящий, но консьерж с этой своей дежурной улыбочкой взгляда не сводит. Розалин нащупала палочку, делая лёгкую манипуляцию, попыталась невербально "Конфундо". Не вышло. 
- Конфундо! - негромко, но чётко произнесла она и стремительно, пока не появилось лишних глаз, прильнула к Теобальду. - Держи меня крепче! - порывисто шепнула леди Хогарт и начала стремительно уменьшаться и менять обличье. Если бы не ладонь Треверса некрупный зверёк тут же шлёпнулся на пол, но Лин успела ухватиться коготками за пальцы и ткань и юркнула спутнику за пазуху, прижимая иголки ближе к телу.  Обострилось обоняние и слух. Шум дыхания и такой яркий аромат его тела и парфюма так и тянули забыться. Здесь, в тепле и темноте, было так хорошо, присутствие Тео обволакивало со всех сторон.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Мерно покачиваясь в своём уютном, пусть и не особенно удобном убежище под звук родной поступи, Розалин внимательно прислушивалась к каждому новому источнику шума, пытаясь вычленить его из притупленной тишины и составить представление о происходящем. К аккомпанементу шагов примешался девичий щебет и бахвалистый баритон, звенящий короткий щелчок прибывшего лифта, неловкое молчание и снова дребезжащий всплеск, шаги, смягчённые ковровым покрытием коридора, скрежет ключа в замочной скважине и щелчки отпирающихся магических замков и, самое скверное, доказательство того, что иголки сделали своё коварное дело. 
После первого превращения в анимагическую форму Розалин рыдала неделю и ещё столько же не желала никого видеть, даже мистер Хогарт, с которым супруга и так по обыкновению была крута и холодна, предпочёл не связываться с ней, списав истерику жены на глупые женские капризы по не стоящему его внимания поводу. Она стыдилась и презирала свой облик, и даже Мастеру понадобилось изрядное время, чтобы помочь девушке свыкнуться со своей сущностью, далёкой от романтических представлений молодой волшебницы.
Уперевшись лапками в пол, опустив округлые ушки, она виновато глянула на Теобальда, крупные черты которого на фоне золота стен досадно расплывались (зрение в таком виде было гораздо хуже, нежели в человеческом), и лизнула длинным тонким язычком его исколотую ладонь, вдохнув подвижным носиком яркий, ещё более многогранный запах кожи, пока мужчина не убрал руку, поднося к лицу. Леди Хогарт не стала злоупотреблять своим состоянием и тотчас обратилась обратно.
-Прости, милый, не успела, - с сожалением пролепетала Лин и подалась ближе, - покажи. 
Не дожидаясь ответа, она взяла его ладони в свои, придирчиво оценивая ущерб. Вздохнула, качая головой, и покрыла бережными поцелуями каждый палец. Слегка компенсировав нежными прикосновениями губ неприятную пульсацию боли, Розалин вытащила палочку и провела, едва касаясь, её кончиком по коже Треверса, нашёптывая вязь простенького древнего заклинания, затягивающего порезы и мелкие ранки - подобное нередко приходилось проделывать дома после скандалов с матерью, когда Розалин не находила ничего лучше, чем превратиться в острый клубок и гордо сидеть так, обидевшись. 
-Теперь надо закрепить лечение, - лукаво предупредила волшебница призывно-бархатистым шёпотом, не глядя сунув палочку на комод прихожей и порывисто притягивая к себе возлюбленного за лацканы пиджака. - Тео... - она подняла захмелевший от волнующего предвкушения взгляд, коснулась именем губ волшебника и поддалась давно опаляющему изнутри порыву, взращённому тоской.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

На бархатной ленте речей Теобальда рубином сверкнуло драгоценное «любимая». Сколько бы ни прошло времени с того отчаянно брошенного в корнуолльском гроте признания, эти слова продолжали волнующе пробираться в грудную клетку, целуя сердце, будоража его. Невольно тело отвечало вспышкой жара и мурашками, разбегавшимися от позвоночника по всему телу. Быть может, это тоже в своём роде заклинание, волшебство, пятая стихия природы, ничему не подвластная? 
Тео рассуждал о камере Гриндевальда, но Розалин уже не могла пустить мысли стройным логическим рядом, она кивнула, думая лишь о рисунках рельефа мышц и вкраплении родинок на обнаженном и неуёмно желанном теле возлюбленного волшебника. Их взгляды, такие похожие в своей взрастающей чувственности, встретились, и вспыхнул ноющий трепет, разрядом напряжения пронзающий всё существо. С какой жадностью и восторгом она приняла ничем не скованный поцелуй, превосходящий по своей сладости любые самые изысканные лакомства, и пылкие порывистые объятия! Лопатки, где только что властно блуждали ненасытные пальцы, прильнули к твёрдой прохладе стены. Сила его страсти коварным умопомрачительным хмелем ударяла в голову. Леди Хогарт сдёрнула с шеи и бросила на пол лёгкий газовый шарф, обнажая пикантный треугольник декольте платья из мшисто-зелёной шерсти с амулетом-брошью возле лацкана, диагонально уходящего за пояс в запах. В нём было тепло на улице без накидки, но сейчас было невыносимо жарко. Или дело не в платье?
Губы неустанно сливались с его, но наслоения одежды мешало ликованию от обретённых тактильных радостей. Лин расстегнула единственную застёгнутую пуговицу пиджака, скользнула пальцами внутрь, зацепившись за хитрую золотую цепочку. Женщина, тяжело глотая воздух, сильнее сжала объятия, скользя ладонями вдоль облачённого дорогими тканями торса мужчины. Руки тут же пробрались ко второй линии пуговиц, на этот раз жилета, нетерпеливо расправляясь с ними дрожащими от желания и воодушевления пальцами.
- Боги, как же я скучала, Тео, - выпалила леди Хогарт, сильнее прижимаясь к груди Треверса. Наверное, именно в такой разлуке она совершенно определённо осознала, что любит его, все сомнения о природе её тяги к Теобальду исчезли. Сбитая с толку его чувствами поначалу, Розалин пыталась разобраться в себе, но чем больше узнавала близкого друга в иной ипостаси, тем сильнее он очаровывал её, изо дня в день всё прочнее завоёвывая её сердце. И вот оно повержено и трепещет, в разлуке изливаясь кровью, а в близости - мёдом. - Я люблю тебя, - прошептала волшебница, переходя к пуговицам рубашки, настойчиво пробираясь к коже, пышущей жаром.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Показалось, что грудная клетка разбухла, по-голубиному округляясь навыкат, распираемая лихорадочным потоком полноправно обосновавшегося здесь чувства, признанного гласно и оттого воцарившегося в полную силу. Застенчивый зелёный бутон, походивший скорее на переспелую почку, едва различимый среди крупных резных листьев, вскормленный вниманием и заботой в ярких тёплых лучах любви, гордо поднялся над изумрудным покрывалом дружеской привязанности и разразился пышным пьяняще-благоухающим цветом. 
Розалин, подарив желанное признание, вдруг почувствовала себя очень легко и окрылёно, её приятно лихорадило от целого сонма эмоций и желаний - всё новых ингредиентов этого любовного зелья, кипящего в котле её сердца. Волшебница с искренней благодарностью и глубоким расположением принимала ухаживания и чувственные радости, не замечая, как шелковым хомутом оплетает её змей своими прочными чарами. 
Леди Хогарт по-новому, совершенно явственно открылось чистое, словно утренний снег, но глубокое и созревшее наслаждение - неподдельное наслаждение отдавать, а не принимать. Любимая балованная дочь, она получала радость от услаждения себе, от восхищения окружающих, от того, кем ощущала себя рядом с тем или иным человеком, от азарта завоевания; корысть явная или скрытая так или иначе сквозила в её поступках. Даже поступаясь чем-то ради других, делая нечто, что можно было бы назвать благородным, она принимала это как собственный героизм, ожидая похвалы от близких или богов. Но сейчас, ощущая дрожь в пальцах, жадно ведомых тягой прикосновения, вдыхая тонкие отзвуки хмельного аромата вожделенного тела, она, не отрывая взгляда, чутко наблюдала за Треверсом и тем впечатлением, которое оказали на мужчину её слова, брошенные в запале страсти с искреннем желанием увидеть его счастливым. Поразительно, каким неожиданным может показаться то, чего ждёшь больше всего. Тео словно боялся оказаться обманутым собственным воображением, но Розалин мягко улыбнулась, румяная и возбуждённая, почти не дыша от волнения. Она слилась с его взглядом и это было нечто чрезвычайно-необычайное. Наверное, это и есть счастье, свежевыкованное, пока ещё ослепительно-сияющее, без единой царапинки, трещины и мутного развода. Леди Хогарт расплылась в улыбке, ярко вспыхнули блики в её одурманенных глазах. Губы Тео словно стали ещё слаще, хотелось терзать их до умопомрачения. 
- Люблю тебя, - пылко прошептали её губы, касаясь его в восторженном исступлении. - Люблю! - как же невообразимо приятно было с упоением говорить это Теобальду. 
Прикрыв глаза, она чуть запрокинула голову, упершись затылком в охристое золото стены, шумно дыша под натиском чувственных ласк и истомы, пробирающейся под одежду, отзывающейся импульсами напряжения. Она слепо на ощупь потянула за плотную ткань пиджака, Теобальд стянул её вниз, одежда сдавалась с шорохами и бряцаньем. Без ремня стало легче на талии, Лин, не отрываясь от губ волшебника, потянулась к застёжке на боку, ловко расстегнув пуговицу и чуть дольше провозившись с завязками запашного платья, которое всё же сдалось, распадаясь и скатываясь к бокам, обнажая истомившееся тело в изысканном белье, подобранном явно по случаю. Розалин желала не уступать и поквитаться с рубашкой, порывисто, едва не обрывая аккуратные шляпки пуговиц, высвобождая их из петель.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Ответное признание, с такой искренней горячностью сорвавшееся с губ волшебника, будто завершило формулу древнего заклятья бриттов, завязывающего узлы на судьбах смертных. По телу прокатилась дрожь, грудь стиснуло блаженной тяжестью. Дыхание то пропадало вовсе, то жадно рвалось сквозь влажные приоткрытые губы, закружилась голова. Леди Хогарт сильнее обняла Теобальда, боясь, что вот-вот не устоит на ногах. Тело, взвинченное напряжением, лихорадочно бросало в слабость и обратно.   
-Ммм, а ты - моё, - пролепетала женщина и сдавленно простонала, совершенно забываясь, опьянённая жаркими манипуляциями Тео, терзаемая невыносимым желанием, готовая утолить его хоть сию минуту, так отчаянно ныло под тугим шёлком тело.   
Лин ощущала силу и благородное, не кричащее о себе могущество Теобальда, сокрытое в этом удивительном волшебнике, сохранившем властность и достоинство своих предков. Он всегда знал, что хотел, и получал то, что хотел. И он хотел её и только её одну, Розалин чувствовала это в каждом хищном вздохе мужчины, полном восторженного голодного трепета, в исступлённом шёпоте, в бережных, но пылких касаниях, преданном чарующем взгляде - устоять было просто невозможно. Леди Хогарт не верила своему счастью, так нежданно обретённому, годами таившемуся так близко, навстречу которому теперь не осторожно приоткрылись узкой щёлкой, а радушно распахнулись врата её сердца. В этом волшебнике, уверенно складывалось впечатление, не было ни единого изъяна, он сочетал в себе всё то, что так восхищало леди Хогарт в её представлении об идеальном мужчине. Возможно ли такое или это и впрямь какое-то колдовство? Впрочем, какая разница, когда любовь так самозабвенно наполняет всё существо и оттого становится чудесно, как никогда.
Розалин с трудом вынырнула из забытья вожделения и удовольствия, открыв глаза, замечая взгляд Тео, с аппетитом проскользнувший по её телу, и оттого сильнее взаимно распаляясь. - Идём! - с игривой улыбкой и одурманенным взором ответила волшебница, созерцая красоту каждой впадины и выпуклой рельефной черты его торса, даже шрам, к которому женщина уже привыкла, казался ей особенностью, ничуть не безобразной. Она оставила на плече Треверса нетерпеливый поцелуй и мягко сжала ладонь, ведомая в золотые покои. Не успев даже ахнуть, Розалин оказалась на руках в сладострастных объятиях. Обвив ладонями шею Тео, она с той же жаждой, что и он сам, слилась с его губами, упоённо млея.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Складывалось ощущение, что каждое слово, начинающееся на «люб», произнесённое Тео, срабатывало, словно подкручивание механизма в часах: оно наполняло силами и искрящейся энергией, необычайно воодушевляло, и стоит ему перестать, как спустя некоторое время всё остановится – дыхание, биение сердца, сама жизнь, -  и заведётся лишь тогда, когда он снова скажет заветную вербальную формулу.
Его поцелуй, словно вожделенное карамельное яблоко с ярмарки: стоит прильнуть и испытаешь неповторимую желанную сладость, от которой не оторваться, даже если губы истрескаются до крови. Во взгляде Треверса, темпераментном, волнующем до трепета, жадно-масляном, бушующем так самозабвенно и ласково, опаляющем огнём самое сердце, сквозила такая близкая одержимости страсть, что перехватывало дыхание. Волшебница каждой частичкой чувствовала, что любимый пойдёт на всё, стоит ей только дать согласие. Будь Розалин юна, глупа или испытывай она к Тео более легкомысленное чувство, то, польщённая, тут же поддалась на этот патетический призыв. Но погубить дело, репутацию в глазах семьи, будущее Треверса и его самого – нет, никогда!
"Этого-то я и боюсь, мой милый доблестный Теобальд!" - мелькнуло в голове у леди Хогарт, но она не стала оживлять эту мысль голосом – Тео, разумеется, будет отчаянно парировать подобные опасения. И так не хотелось думать об этом сейчас. Этот номер – цитадель их любви, всё прочее останется за золотом стен, а здесь они могут, не таясь, до дна испить этот пьянящий напиток счастья, испить залпом, жадно хватая каждую каплю.
Розалин утонула в мягкой груде подушек, обнимая Тео за плечи, просачиваясь в его волосы, пылко сжимая пряди меж пальцев, пока его губы дразнят, изводят упоительными ласками где-то у шеи и ниже. Выгибаясь, чтобы сильнее прижаться, ощутить его кожей, женщина хищно забралась ладонями под рубашку, выводя пальчиками на спине кельтские узлы. Как только он заставил себя отстраниться, чтобы расправиться с белоснежной хлопковой помехой, Розалин облизнулась, ожидая заветного глухого стука запонок о ближайшую твердую поверхность. Она тряхнула ножками, сбрасывая на пол туфли и, приподнявшись на локтях, ловко расцепила застёжку на бюстье, с игривой улыбкой отбрасывая его куда-то вне поля зрения. Леди Хогарт кокетливо расположилась на ложе, острое напряжение её тела красноречиво выдавало подлинное желание. Глядя снизу-вверх и, вытянув вперёд руки, она нежно провела ладонями вдоль живота мужчины к рёбрам и обратно, под бережными пальцами скользнул рубец. Розалин всегда хотелось целовать его, будто бы тем она могла исцелить старую рану, но Тео не сказать, чтобы был рад, если приходилось обращать внимание на это горькое воспоминание.
- Три дерева в нашем растут лесу:
Плющ, падуб и красный тис.
Листвы не теряют они зимой
- Теперь Тристан навсегда будет мой! – любуясь на своего распалённого возлюбленного, хмельным шёпотом пропела Розалин отрывок из короткой детской сказки о любимых героях «Сказ о том, как Тристан нашел свою Изольду», где всё окончилось совсем иначе. Король Артур, дабы разрешить спор о том, кто станет женихом Изольде, наказал одному быть её мужем, пока зеленеют листья на деревьях, а другому - когда те опадут. Малютке Розалин нравилась эта сказка, и тем больше слёз она пролила, когда, будучи постарше, прочитала настоящую легенду, искренне негодуя.
- А я уже твоя, Теобальд Треверс, только твоя, - вкрадчиво прошептала Лин, ловя его ладони, крепко сплетая пальцы и забываясь в его дивных глазах, безвольно тая, притягивая волшебника к себе, приобнимая его бёдрами. Розалин настолько попала под власть очарования Тео, что даже (о, невероятное!) забыла об интригующем подарке, который остался где-то в коме зелёной шерсти. Лин вообще не могла думать ни о чём, кроме того, какое несравненное наслаждение её ожидает в объятиях этого ошеломительного мужчины. – О, Тео, мой милый, я так тебя ждала! – знойно воскликнула леди Хогарт, впиваясь в его губы и лихорадочно шепча в них. - Нет, не только в разлуке, кажется, я ждала тебя всю жизнь, именно тебя, даже не зная этого!
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Утопая в податливой мягкости подушек, Розалин прикрыла глаза в угоду завораживающим ощущениям, возводя в экзальтацию каждое касание, желанное до дрожи. Запрокинув голову и изогнувшись в пояснице, она беззаветно капитулировала под восхитительным натиском жадного пыла, благодарно принимая каждое его проявление. Это не она плела чары, а Теобальд, очерчивающий губами на теле таинственную любовную вязь, пышущую жаром вожделения, разжигающую каждый потенциал чувственности. Шум их истомного дыхания сливался воедино. Женщина издала сдавленный стон, изводясь от обжигающей игры умелых губ Треверса, сильнее прогибаясь и запуская пальцы в его волосы. Импульсы удовольствия, растекающиеся волнами ярких вспышек от влажных линий на шее и ниже, ещё слаще будоражили тело, стекаясь вниз живота невыносимой ноющей тяжестью. 
Лин не сразу осознала то, что сорвалось с губ возлюбленного, который всегда был невероятно щедр на ласки, от которых трепетало не только тело, но и душа, раскрывая полный спектр упоителього наслаждения. Леди Хогарт даже открыла глаза, выныривая из озера этой колдовской сладости на несколько мгновений, чтобы сделать вдох и погрузитьсяс головой под его дурманящую гладь снова. Лин была несколько озадачена, даже она не могла бы точно вспомнить теперь, спустя столько лет, когда и в чём выходила в свет, а круговорот домашних праздников в Корнуолле и вовсе крутился в памяти задорными вихрями, как правило, с приятным послевкусием. Ей всегда казалось, что мужчины уж точно не помнят таких деталей, но Теобальд был так подкупающе искренен, он не пытался рисоваться, а обнажал своё сердце. В груди трепет вспыхнул бурей. Волшебница скосила невидящий взгляд в сторону, забираясь глубже в память, ища тот заветный Йольский праздник, поражённая и до глубины души растроганная.
- Тео! Не может быть! Ты помнишь?! Ты тогда?! – волнительно воскликнула леди Хогарт, сердце пропустило удар, замерев, и ожило снова, забившись с новой силой. Мысли путались от сакральных прикосновений, утверждающих свою власть над каждым дюймом обнажённого изнывающего тела. Они опускались всё ниже, вызывая спазмы внизу живота и крадучись поднимались обратно.  Леди Хогарт встретила его гипнотический взгляд с мольбой, заключая в объятия и тесно притягивая к себе, чтобы утолить неуёмную тягу, сорвать с воспалённых ласковых губ новую сладость, прежде чем выпустить, дабы сравнять положение обнажения.
Короткая передышка, пока Теобальд расправлялся со своим облачением, вернула волнующие мысли. Розалин с лукавой улыбкой любовалась мужчиной и всё воскрешала в памяти тот самый день. В тот год Лин впервые познала новые грани женского начала, в ней поспела и раскрылась чувственность, которую так подло и неблагодарно украл давний приятель сестры. Теперь Розалин Шафик была настоящей полноправной девушкой, а не непоседливой девчушкой, шутливо краснеющей от шаловливых поцелуев младшего Треверса. Сама того не ведая, она стала ещё женственнее, в ту пору угловатые отроческие черты почти сгладились нежными очертаниями, её наряды обрели бо’льшую элегантность, в отличие от более наивного вычурного девчачего гардероба, который та решила сменить, а во взгляде Лин лукавые искорки приобрели лёгкий истомный флёр. Наверное, в тот самый Йоль она впервые почувствовала себя настоящей леди на радость своей матери, училась по-светски держаться и всячески подражала её безукоризненным царственным манерам, игнорируя тёмные пятна семейной репутации. Только понравиться Колдеру Треверсу это так и не помогло, за что до сих пор жгла обида. Но Теобальд! Неужели он смотрел на неё тогда? Неужели та пара танцев не была привычной данью уважения и дружбе? Почему-то Розалин, которая привыкла к вниманию Таффи, не могла и помыслить о старшем Треверсе в подобном ключе в то время, да и после. Нет, разумеется, она заглядывалась на него пару раз, но тот словно всегда проводил незримую черту братской теплоты и опеки, не более того, потому Лин предпочла прогнать любую смуту из своей белокурой головушки. Ей было даже искренне досадно от мысли, что Тео, в отличие от брата, так стойко невозмутим.
– Пятнадцать, - прошептала Лин, наблюдая, как брюки мистера Треверса пропадают из поля зрения. – Мне было пятнадцать или около того, милый, - с лёгкой горечью в голосе пролепетала леди Хогарт, заглядывая в глаза своей судьбы и теряясь в их всевластном взоре. – Как это возможно? Я думала, тебе нравилась та гриффиндурка Пруэтт!
Теперь отчаянно хотелось нагнать каждый из тех двух десятков лет, и начать прямо сейчас со всей страстностью. Розалин нежно обняла ладонями лицо волшебника, мягко поглаживая пальчиками. Теобальд не переставал её поражать. - Как же глубоки твои омуты, любимый...И я пропала в них. Безвозвратно. - взгляд, совершенно сомлевший от нового признания, лучился нежностью.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Было опрометчиво отрицать очевидное, грубо лукавить перед Тео никогда не хотелось, поэтому Розалин лишь смущённо улыбнулась, отводя взгляд. Таффи никогда не скрывал свой интерес, а леди Шафик только поощряла эту детскую привязанность, надеясь на дальнейший брак. Зная старика Колдера, а быть может, и имея с ним некоторые разговоры, о наследнике Теобальде не стоило и думать. Розалин это не беспокоило тогда, ведь они были добрыми приятелями и, казалось, этого достаточно. А он помнил ту изумрудно-зелёную парчу на её изысканной бледной фигурке! Сердце неистово трепетало. О, боги! Он всё ещё помнит!
- Подстать моему змеиному царю, - ответила волшебница с трепетным восхищением. Да, именно он для неё был истинным змеиным сюзереном, не позёр Розье, нерешительно метивший не то на пост Министра, не то в постель какой-нибудь уличной девицы с откровенным декольте. В Тео не было и ничтожной доли пошлости, что не обделяло его элегантной чувственностью, жаркой и неистребимой, но в то же время трепетной, удивительно проницательной. Его тело всегда словно было в мелодичном диалоге, который хотелось прекращать лишь в угоду Морфею.
Любовники перевернулись, крепко сцепившись, словно два сосуда песочных часов, неразрывно наполненные единым содержимым, отдавая свою страсть друг другу и возвращая обратно. Розалин посмотрела сверху-вниз, но несмотря на своё главенствующее положение, с видом побеждённой, алчно, пусть и с достоинством, жаждущей усладить господину своей души. Она неприкрыто залюбовалась прелестью довольного счастливого вида Треверса, красотой его благородных маскулинных черт, масляными бликами, сияющими на нежном взгляде. Не удержавшись, леди Хогарт волнообразно вильнула бёдрами, сдавленно простонав от волнующей близости напряженной, полной желания плоти, даже от легкого соприкосновения с которой, приятно сводило и ныло внизу живота, умоляя повторить этот миг интригующий блаженства, усилить близость, позволить такое желанное единение. Жажда так навязчиво билась во всём теле, пульсировала в жилах, что промедление сводило с ума. Чуть приподнимаясь на коленях, она ещё немного подразнила его и себя скользкими мазками сакральных касаний и, заведя руку за спину, со стоном на шумном выдохе воссоединилась с возлюбленным. Склонившись, невесомо щекоча грудь Теобальда кончиками пшенично-золотистых локонов, она пылко прильнула к его губам, наощупь находя ладони и сплетая пальцы. Невыразимо до мурашек было следить за тем, как наслаждение опутывает своим дурманом черты его, по обыкновению, строгого и спокойного лица.
- Ты всегда был так близко, но словно недосягаем...почему? – прошептала она сквозь шум прерывистого дыхания, распаляя мужчину плавными извивами своего тела. Мысль утонула под толщей нахлынувшего удовольствия. -  Мм, Тео…
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Наверное, существуют такие безмолвные взгляды, краткий миг, сравнимый с целой симфонией. Это точка, которая кажется точкой лишь сверху, а на поверку оказывается бездонной линией, сквозящей через всю душу. Как трогательная музыка, не произнося ни единого слова, говорит обо всём, делясь и щедро наделяя нас своим посылом, так и это сиюминутное прикосновение его выразительных агатовых глаз. Краткий миг невысказанного откровения тут же заплыл плотной пеленой ласкового дурмана. В груди ёкнуло, Розалин не успела это осознать и понять, но что-то почувствовала, "что-то", что ещё крепче стягивало и без того туго затянувшийся узел между ней и возлюбленным.
Тело женщины горело, словно лента пламени, вьющаяся на ветру, а внутри кипела душа, отчаянно бурля в груди, стремясь преодолеть её предел и сквозь губы проникнуть к сердцу волшебника, чтобы запечатлеть на нём поцелуем клятву преданности. Эта гармония, которую леди Хогарт вкусила теперь по-настоящему, была безупречна. Здесь не было места ни единому сомнению – всё так, как должно быть, как задумано богами. Тонкие вибрации их существа слились в единой частоте, усиливая друг друга, будто обоюдно раскрывая в экстазе источник энергии, найдя жилу магической реки. 
- Любимый… - облизнувшись, прошептала волшебница и запрокинула голову, рассыпая сквозь приоткрытые губы вереницей нестройных стонов, скреплённых звеньями шумных, раздирающих горло вдохов. Властные касания рук Теобальда совершенно лишали воли, добавляя красок взрастающему блаженству. Неутомимо подпитывая сладость удовольствия мерными жадными рывками, Лин ощутила острую тягу ощущать его как можно ближе и больше. Она склонилась, прильнув влажным от испарины телом к его груди, упёрлась локтями в подушку по обе стороны от лица мужчины, вдыхая аромат его кожи, зазвучавший с особыми мускусными нотами их обоюдной страсти. Стоны соперничают с ласковым вожделеющим шёпотом и мольбой. – Тео…
Напряжение становится невыносимым, заставляя двигаться резче, истома диктует правила на пороге блаженного пика.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Walking through a dream
I see you
My light in darkness
Breathing hope of new life
Now I live through you
And you through me
Enchanted
I pray in my heart
That this dream never ends

I see me through your eyes
Living through life flying high
Your love shines the way into paradise
So I offer my life as a sacrifice
I live through your love

Если бы леди Хогарт была в состоянии произнести хоть что-нибудь осмысленнее стона, она бы излилась сладкоречивым потоком нежностей, в надежде, что эти скудные крохи известных миру слов выразят хоть толику того необычайного волшебства, которое взрастил Теобальд в каждой частичке её существа. Сколько трепета и любви было в каждом его рваном вздохе, запальчивом восклицании, хмельном шёпоте. В его бережных и, вместе с тем, решительных объятиях волшебница чувствовала себя как никогда особенной и прекрасной. Ей хотелось цвести так вечно и только для него одного.
Розалин вторила Треверсу, совершенно растворившись в самозабвенных сплетениях, органичных и истинно взаимных. И ещё никогда прежде её имя не звучало так сладко, как в этих щедрых, получившись отныне полную власть губах, которых хотелось ненасытно касаться снова и снова. Кольцо объятий туже сжалось вокруг хрупкого податливого тела, не открывая глаз, Лин ощутила резкий рывок и мягкость перин под лопатками. Запрокинув голову, она огладила плечи мужчины, запустила пальцы в его волосы, сжав от напряжения и соскользнула ладонями вниз, впившись пальцами в кожу на пояснице и ниже, тактильно чувствуя неутомимые труды сильных мышц волшебника. Тело каменеет от звенящего в нём напряжения, находящего высвобождение в дрожи, всё более крупной и частой, пробивающей насквозь в припадке эйфорического восторга. Удовольствие вспыхнуло где-то за гранью привычного мироощущения, яркое и всепоглощающее, заставив дрогнуть всем телом, издав победный и, вместе с тем, капитулирующий истомный возглас. Блаженство пульсирующими волнами растеклось по всему телу, даря столь желанное умиротворение - время абсолютного покоя и счастья, в его чистейшей и абсолютнейшей точке.
Тяжело дыша сухими припухшими губами, Розалин бессильно обмякла, из последних сил поглаживая возлюбленного вдоль спины, оставила благодарный поцелуй на его солёном плече и прикрыла глаза.
- Я люблю тебя, мой милый Теобальд, - тихо, но уверенно прошептала леди Хогарт, - Yma does ‘na’m un dyn yn y byd heblaw amdana ti.*

*валл. Нет ни одного мужчины в мире, кроме тебя.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]

Herz, mein Herz, was soll das geben?
Was bedränget dich so sehr?
Welch ein fremdes, neues Leben!
Ich erkenne dich nicht mehr.

Прежде, чем веки податливо сомкнулись под гнётом всепоглощающей слабости, Розалин успела поймать взглядом сияющие счастливые блики последних искр – истлевающая страсть возрождалась безграничной нежностью в глазах мужчины. Провалившись в бережный мрак дремоты, Лин, тем не менее, чутко впитывала упоительное ласковое присутствие Теобальда: горячее ещё неровное дыхание, смело просачивающееся сквозь влажные локоны, липкие касания взмокшей кожи, мерный отчётливый бой сердечного ритма прямо под ухом, трепетная жаркая теснота объятий сильных рук, терпкий аромат их близости, пропитавший сгустившийся воздух. Губы, измученные желанными истязаниями несдержанности, сами собой расползались в улыбке.
И мгновений, равных этим, не было никогда прежде. Спелый покой, тяжестью наполнивший тело, не мог пробраться только в распалённую грудь. Там тоже была тяжесть, но совсем другая, бурливая, обжигающая импульсами, разбухающая во всю ширь тесной грудной клетки - сила, безропотно подчиняющаяся только одному господину – Теобальду Треверсу. Не открывая глаз, леди Хогарт, хитрая независимая гордячка, отчётливо ощутила, какую власть этот мужчина отныне имеет над ней. Стоило ему чуть сильнее сомкнуть ладони или мягко дотронуться одним только кончиком мизинца оката плеча, проникновенно обжечь мимолётным взглядом, шумным выдохом пробраться за ушко – и всё, волшебница млела, а трепет выбирался из кожи мурашками.
- М? – Розалин приоткрыла один глаз, пытаясь вернуть стройность мысли. – Дай-ка подумать, - улыбаясь, сощурилась женщина, - Линетта, сестра её Лионесса, Линед, - сначала Розалин перечисляла перво-наперво тех героинь, имя которых напоминало её собственное, - Хрианон, Бранвен, Хозяйка источника…- в ход мог пойти и весь «Мабиногион», но леди Хогарт решила вовремя остановиться, смеясь, она довершила, - и, конечно, сама королева Гвенхвивар! – Лин по привычке звала Гвиневру на валлийский манер. Все женщины из рода ле Фэй были обладательницами золотых волос, в которые порой примешивалась доля меди – признак древнейшей благородной породы первых волшебниц Альбиона времён Мерлина. Леди Шафик гордилась этим, уверяя дочерей, что сохранить такое эстетическое наследие помогло трепетное отношение к чистоте крови.
Леди Хогарт сильнее развернулась набок и повернулась на живот, прильнув к груди возлюбленного так, чтобы можно было наслаждаться созерцанием его довольного разнеженного лица, что являло собой выражение исключительное и сакральное. Интересно, кто ещё видел его таким? Розалин хотелось мечтать, пусть и эгоистично, что таким Теобальд был только с ней и ни с кем другим. Цепляясь одна за другую, ужалила мысль, что она никому его не отдаст. Никогда. И если хоть одна женщина посмеет украсть нежный взгляд Тео – Розалин будет решительна и непримирима.
- Всё только начинается, милый, - прошептала волшебница и подалась ближе, находя губами уголок его губ и мягко касаясь скулы подушечками пальцев. – Я знаю, - пальчики перебрались к губам, невесомо дотрагиваясь, - тебе мало. Мне тоже, - женщина вздохнула. – Очень. – Она заглянула в глаза Треверса, и взгляд этот был чувственней поцелуя.
[icon]http://funkyimg.com/i/2PW3Q.jpg[/icon][nick]Rosaline Hogarth[/nick][status]невеста полоза[/status]